Несчастье

Достаю из шкафа первые попавшиеся вещи, пока Полинка нагло сидит на моей кровати и жует яблоко. Как будто у нас все отлично и мы никуда не опаздываем! А хотя… Опаздываю-то только я. Полинка поступает на журналиста, у нее никаких творческих конкурсов и трясучки задолго до начала учебного года нет. Это у меня веселье с попыткой запрыгнуть в последний вагон и все-таки стать актрисой.

Запрыгиваю в штаны, падаю, больно ударившись пятой точкой, и чуть не вою в потолок от несправедливости мира. Ну что за утро! Ну почему, как обычно, ничего не получается именно тогда, когда нужно, чтобы получалось, желательно еще и быстро!

– А как ты вошла вообще сюда? – продолжаю натягивать штаны, лежа на полу, решив, что так я точно останусь целее.

– Мама твоя впустила. Я когда пришла, она выходила как раз.

– Ясно. А не позвонила чего? – натягиваю майку, упавшую на меня из шкафа секундой ранее. Нет времени выбирать наряд, главное, надеть не задом наперед.

– Я звонила семнадцать раз. Ты не брала трубку!

– Вот, блин… – встаю, хватаю телефон с тумбочки, который благополучно поставила на ночь на беззвучный режим и, конечно, об этом забыла, распечатки со своими текстами для творческого конкурса и сумку. – Бежим?

И мы бежим. С трудом попадаю ключами в замок, а потом, конечно же, чуть не падаю на ступеньках в подъезде, но бегу. И Полинка бежит, потому что она единственная, кто поддерживает меня в стремлении стать актрисой. Никто в меня не верит! Маме давно уже не говорю о своих желаниях, она постоянно на работе, и ей не до меня. А мне так не хватает поддержки!

Сегодня, к слову, последний день творческого конкурса. Мне на самом деле нужно успеть в последний вагон, иначе ждать придется еще год. Я просто не знала, что они в июне уже заканчивают, а не начинают… Узнала обо всем неделю назад и всю неделю учила ночами тексты для творческого конкурса. Басню, стихотворение, что-то из прозы. Выучила все! И перед зеркалом с выражением репетировала. Так отчаянно репетировала, что проспала все будильники, да уж…

– Лен, ты хоть к конкурсу-то подготовилась? – спрашивает Полинка, когда мы наконец-то подбегаем к университету. До начала экзамена… ноль минут.

– Конечно! – говорю, запыхавшись. – Я неподражаема. Они меня возьмут сразу, еще до объявления результатов. Не сомневайся.

– В тебе-то? – посмеивается Полинка. – Никогда.

По ступенькам бежим к дверям, охранник нас останавливает, что вообще не вовремя, но в итоге подсказывает, в какой именно нам кабинет.

На лестнице я снова чуть не падаю, но успеваю схватиться за перила и не сломать себе что-нибудь. Со ступеньками у меня вообще всю жизнь отношения сложные, но тут надо постараться остаться целой и невредимой хотя бы до момента, как меня возьмут на курс.

В коридоре у нужного кабинета толпится куча людей, половина из которых ходит из стороны в сторону и повторяет свои тексты. Но они мне не конкуренты, я в себе и своих силах уверена. Несмотря на то что верит в меня только одна Полинка, я точно знаю, что все смогу.

– Извините, – шепчу первому попавшемуся парню, схватив его за локоть, – а где порядок приема можно посмотреть?

Я читала на сайте, что список вывешивают перед началом конкурса.

Он кивает мне на листок, висящий на стене, и мы с Полинкой подходим к нему, ища, под каким номером спряталась моя фамилия.

– Так, Коровина, Коровина… а почему зачеркнуто?! – нахожу я себя под тринадцатым номером, который совершенно кощунственно перечеркнут черной ручкой.

– Так перекличка была десять минут назад, – говорит все тот же парень. – Опоздала ты, Коровина. Кто не пришел – в конкурсе не участвует.

– Да как же!

Конечно! Как это, не участвует? Я записывалась, учила, репетировала, басню эту чертову выбирала, чтобы не участвовать? Ну уж нет… Что за несправедливость? Опоздание – не повод хоронить талант! Тем более я опоздала-то на три минуты… Это они сильно раньше свою перекличку решили провести.

– Я точно буду участвовать! Они просто не знают, кого вычеркнули. Да я будущая звезда! На мне через пару лет все отечественные фильмы держаться будут. Да я, да я…

– Ты, Лен, давай потише только, на тебя смотрят все, – шепчет подруга, и я вдруг понимаю, что говорила все это вслух.

Ай… да и пусть! Пусть знают, с кем рядом стоят. Скоро будут вот так же стоять у театра и просить мои автографы. Да. Точно. Осталось только каким-то чудом все-таки попасть на этот конкурс…

* * *

Мы стоим под кабинетом три часа. Ожидаем, пока все пройдут по своей очереди, из которой меня выкинули. Кто-то выходит расстроенный, а какая-то неприятная выскочка пищит, что ее похвалили и обещали большое будущее. Тоже мне, будущее… Ей с таким смехом точно далеко не пробиться.

Когда там уже конец? Мне нужно зайти и сразить всех наповал.

Ожидание убивает, и даже моя уверенность немного пошатывается. Ловлю себя на том, что хожу из стороны в сторону и кусаю губы от нервов. Ох…

– Лен, ты бы повторила хоть что-то, – говорит Полина, протягивая мне мои распечатки.

– Да я и так все помню. От зубов отскакивает.