Нерушимый 7

Ну что ты придумал? Нельзя ругаться с судьей! Леня, тормози! Ага, тормози, как же: гнев интроверта подобен разогнавшейся фуре, тормозной путь слишком длинный. Ну вот, «горчичник» на ровном месте. Наверное, Клыков попытался объяснить арбитру, что вот такой проход, когда всех укладываешь толчками вокруг себя — это не по правилам. А судья выслушал и молча показал желтую карточку.

А Клыков, только начали с центра, только «Локо» кинулся вперед, дожимать, психанул и на ровном месте, сунул по ногам нападающему. Тому самому, что раньше наших валял. Да так откровенно… Ну все. Вторая желтая. Она же превращается в красную.

У нас на одного игрока меньше, а в воротах пацан.

— Мазафака-а-а, — выругался я, потряс опустевшей пивной кружкой с квасом, рванул на кухню, чтобы ее наполнить.

Вернулся — а там уже 4:2!

Ну а если бы не пошел на кухню, было бы лучше, что ли? О-о-о, как же хотелось не выпить, а долбануть кружкой о стену.

В повторах было видно, как растерян Сёма, как трудно защитникам держать линию, как нет уже никого впереди, потому что нет надежды на быстрый пас, как зажали и били-били… Повторилась ситуация с началом этого тайма, только зеркально. Теперь наших зажали и — штурм, штурм…

Я боялся, что напихают полную корзину, но мечущемуся в воротах Сёме то ли везло, то ли он успевал среагировать.

В общем, продули 4:2, и это еще футбольный боженька был на нашей стороне.

Глава 22 Справимся ведь?

Утром, когда парни отправились на тренировку, мы с Сан Санычем задержались у подъезда. Тренер, запрокинув голову, смотрел на серое небо и, казалось, слушал меня вполуха.

— Саня, чтоб мне сдохнуть, ни в какой Ярославль ты с нами не поедешь! — наконец авторитетно заявил он и, пару секунд подумав, припечатал кулак к ладони, дабы придать вес своим словам. — Еще недели не прошло, посмотри на себя, ты зеленый, как с перепоя.

— У меня крайняя степень интоксикации, вызванная футбольным негодованием, — проворчал я.

Да, чувствовал я себя все еще не очень, но сейчас каждый забитый в наши ворота мяч может стать фатальным и закрыть дорогу в вышку, и тренер это знал. А я понимал, что даже в таком состоянии буду эффективнее, чем Саенко, которого проигрыш сильно подкосил, он впал в уныние и не выходил из своей комнаты, хотя мы всеми силами его подбадривали.

Я принялся загибать пальцы.

— У Лени травма, он играть не сможет. Саенко — дырка. Вреда от него будет больше, чем пользы. А так сосредоточимся на обороне, чтобы врага к воротам не пускать и мне не напрягаться, а вдруг опасный момент — справлюсь. «Шинник» — так себе соперник. А если с Семой что-то случится? Представь такую ситуацию! И подстраховать некому.

Димидко перевел взгляд на меня, и глаза его будто бы налились свинцом.

— Я сказал — нет. Нет безумию! У нас «Кардифф» на носу…

— Да плевать на «Кардифф»! Эта игра — просто представление. Что она нам даст? Да ничего. Другое дело — выход команды в вышку.

Димидко покачал головой:

— Саня, не дури, — он просканировал меня взглядом, словно попытался мысли прочесть, — даже если ты попрешься с нами в Ярославль, играть я тебя не выпущу, ясно?

Я скрипнул зубами. Все, Димидко уперся рогом — убеждать бесполезно, его бульдозером с позиции не сковырнешь. Разве что если Тирликаса на него натравить.

Настроение было пасмурным, а стало предгрозовым. Нормально себя полечить не получилось. Оказалось, что травмированные нейроны и сосуды восстанавливаются куда медленнее мышечной ткани и связок, Дарина на мои сообщения не отвечала. Дарина…

Ну, не шла она из головы, просто одержимость какая-то! И все силы уходили не на лечение и созидание, а на то, чтобы разуму договориться с чувствами.

— Ты меня понял? — с нажимом сказал Димидко и повторил: — Играть тебя не выпущу. Точка. Иди домой, лечись.

Развернувшись, он зашагал прочь, а мне захотелось шарахнуть по стене, но я сдержался. Он, черт побери, прав! Я не в форме. Наверное, и правда могу навредить себе. И единственный способ выйти на поле хотя бы к следующей неделе — вылечиться. Сам я не вытягиваю, да и с Дариной уже не вытяну — до первого октября и игры с «Шинником» осталось два дня. Я выругался, и проходящая мимо женщина отшатнулась.

Мне нужно быть на этой игре! И если Дарина не отвечает на звонки и сообщения, значит, я пойду к ней, и пусть лечит. При мысли об этом стало тепло и уютно, все проблемы будто бы отступили на задний план. Девушка сейчас должна быть в своем кабинете, и если приду и смогу убедить ее в том, насколько важно мне сейчас быть в форме, снова будет так же сладко…

Погруженный в мысли, я вдруг понял, что ноги сами радостно несут меня к ней. Саня, стоп! Я остановился — впервые за долгое время разум одержал верх над эмоциями. Сперва взяло зло — что ж я как потерпевший-то себя веду? — потом стало не по себе, словно в мозгу замигало красным: «Опасность! Опасность!»