Нерушимый-7

До чего же приятно просыпаться не по будильнику, а от поцелуя! Утро перестает напрягать, а день наполняется смыслом, появляются силы для подвига.

Потянувшись, я привлек Дарину к себе, повалил на кровать и ответил на поцелуй.

— У нас есть полчасика?

Девушка отстранилась и приложила палец к моим губам.

— Нет. Сегодня у тебя игра, нужно поберечь силы, потому разбудила минута в ми…

Запиликал будильник, я тяжело вздохнул.

— Придется пару минут потратить на то, чтобы остыть. — Я потянулся к стакану с водой, стоящему у прикроватной тумбочки, сделал несколько глотков. — Рина, иди в душ! Если ты будешь рядом, я не остыну никогда.

— Ты лучший!

Она вспорхнула с кровати и прошлепала в ванную, высунулась из дверного проема, посылая мне воздушный поцелуй.

Ни я, ни она не хотели спешить и быстро съезжаться, потому что то, что дается легко, не ценится. Я номинально жил с парнями, пусть и страстно желал все время просыпаться с Риной, однако заночевал у нее только три раза. Но ведь не дело жить в крошечной подубитой квартирке, когда у меня достаточно денег, чтобы снять или даже купить роскошные апартаменты.

Ну вот, опять вью гнездо. До появления в моей жизни Дарины о покупке недвижимости и сопутствующих хлопотах думать было лень, теперь же я уже мысленно мебель расставляю.

И вроде все взаимно, но проклятая тревога подтачивает. Потому что каждый раз, когда я в безопасности, случается что-то скверное. Сейчас, получается, самое время для удара под дых, и где-то притаился песец.

Еще «Кардифф» долбанный и недельная командировка в Ялту! Этот город запал мне в душу, как неприступная красотка-старшеклассница — подростку, хотелось туда съездить с немалыми деньгами и при статусе, но там на мне непременно повиснет Энн. Если бы она была обычной неравнодушной ко мне девушкой, то могла бы остыть и никуда не поехать, но она — агент, потому надеяться на ее отсутствие не стоит. Придется развлекать.

Будь я правильный агент, то ради блага дела выведывал бы у нее сведения через постель. Да и чего теряться, когда такая красота сама в кровать прыгает? Но теперь, когда наконец в моей жизни наступила гармония и я обрел то, к чему так долго стремился в обеих жизнях, нельзя допустить, чтобы между мной и Дариной поселилась ложь. Ложь — она как кислота, попавшая на металл. Сперва коррозии можт быть не заметно, но со временем она проявится.

Рина хотела поехать со мной. Взять отпуск за свой счет и рвануть в Ялту, но Тирликас и Димидко встали на дыбы: такой ответственный матч, а ты все по бабам! Но Рина не сдавалась, написала заявление и пообещала ко мне не подходить и не отвлекать, а просто наслаждаться южным теплом, но ее заявление не подписали в отделе кадров, и мне кажется, я знал, кто приложил к этому руку.

Кротов, который меня вербовал, мертв, и я теперь подотчетен Тирликасу, а он заинтересован побыстрее выйти на коллаборантов. Что ему мои отношения с Дариной? Нужно будет объяснить, что Энн — просто пешка, она ничего важного не знает и ни на что не влияет. Хотя это может быть иллюзией, умелой игрой.

Из душа вышла Рина, вытирающая волосы полотенцем.

— Ты еще валяешься?! — воскликнула она. — Р-рота, подъем!

— Так точно, товарищ генерал!

— Десять кругов по плацу за опоздание! Вперед, солдат!

— А можно…

— Правильно: разрешите обратиться! — гаркнула она.

Вот кто бы еще со мной так пошутил? По-свойски, по-пацански. И притворяться не надо, с Риной можно быть собой.

Когда я вышел из душа, в сковородке уже скворчал омлет, а Рина варила кофе в турке. Позавтракав, на стадион мы отправились вместе, пришли раньше остальных. Серьезной тренировки в преддверии игры с «Динамо» из Сухуми не будет, и мы стояли у ворот, обнявшись и не желая друг друга отпускать, пока вдалеке не замаячили наши. Чмокнув меня в щеку, Рина убежала к себе, а я потопал в раздевалку.

За час до игры мы, как обычно, собрались в раздевалке. С утра была небольшая тренировка, даже скорее разминка, и тренер приберег все важное напоследок, посмотрел на меня с сомнением и спросил:

— Нерушимый, готов к труду и обороне? Ничего не кружится? Силы на игру оставил?

Теперь, когда мы с Риной были официально вместе, Погосян сперва меня избегал, но через пару дней привык. И все равно между нами будто черная кошка пробежала, не было той легкости в общении. Вот и сейчас я чувствовал, как он косится злобно.

— Так точно! — отозвался я. — Здоровее, чем был раньше.

Сан Саныч погрозил пальцем.

— Мы на тебя рассчитываем!

— Можно подумать, он когда-то подводил, — проворчал Микроб.

Димидко напомнил:

— Матвеич травмирован, и это плохо, потому что он универсал. Вместо него пойдет Щенников.

— Е-е-е! — воскликнул ветеран «Титана», хотя какой он ветеран, двадцать девять лет, самый пик формы, а он на скамейке штаны протирает.

— Сегодня играет Воропай, — продолжил Димидко. — Левашов — на скамейке.

Димон недовольно кивнул. Он работал больше всех, потому все чаще оказывался в основном составе и имел все шансы потеснить Жеку.