Неру

Лидеры Конгресса выступили против незаконных репрессий правительства. Один Ганди, казалось, отошел от политики: уже который месяц разъезжал он по стране, пропагандируя кхади. Повсюду к нему стекались огромные толпы крестьян, ремесленников, лавочников. Джавахарлал провел с ним несколько дней, когда Ганди прибыл в Соединенные провинции. Правда, Джавахарлал не сопровождал Махатму в его походах по деревням: у Ганди и без того была большая свита. «Я ничего не имел против толпы, — вспоминал Неру, — но у меня не было достаточного интереса, который побуждал бы мириться с тем, что тебя будут теснить, толкать и отдавливать ноги — обычный удел тех, кто сопровождал Гандиджи. У меня была масса другой работы, и я не имел никакого желания ограничиваться пропагандой кхади». В те тревожные для страны дни Неру отказывался понимать «внутреннюю подоплеку» поступков Ганди, который отдавал столько сил и времени популяризации кхади.

Близился к концу 1929 год. Комитеты Конгресса на местах готовились к выборам председателя очередной сессии ИНК. Большинство высказывалось за кандидатуру Ганди, кто-то поддерживал других лидеров, и только немногие предлагали избрать председателем Джавахарлала Неру.

Ганди и без того был признанным вождем конгрессистов, но, поскольку предстояла решительная и, судя по всему, затяжная борьба с правительством, ветераны партии считали, что именно Ганди надлежит взять в свои руки непосредственное руководство Конгрессом.

29 сентября в Лакхнау на заседании Рабочего комитета Конгресса Ганди наотрез отказался занять пост председателя и предложил вместо себя Джавахарлала Неру.

Руководители правого крыла партии забеспокоились: Неру был слишком революционен для них. Однако они вынуждены были уступить настояниям Ганди.

Чем же руководствовался Ганди, выдвигая Неру на этот важнейший пост? Отстаивая его кандидатуру, он утверждал, что Неру не только обладает решительностью и смелостью воина, но ему также присуще благоразумие государственного деятеля. «Он чист как кристалл; его честность выше всяких подозрений. Нация под его руководством будет вне опасности», — убеждал Ганди своих коллег.

На высший пост в ИНК претендовали другие весьма влиятельные конгрессисты — Валлабхаи Патель, Абул Калам Азад и другие. Конкурировать с ними было не по душе Джавахарлалу. Нельзя сказать, что он стремился занять этот пост, тем более что это предполагало сложную внутрипартийную борьбу. Поэтому он предпочел покинуть совещание лидеров ИНК, на котором решался этот вопрос. Позднее, объясняя свое отношение к выдвижению на пост председателя ИНК, он писал: «Мне редко приходилось испытывать такую досаду и унижение, как во время этих выборов. Дело было не в том, что я не понимал, какая честь мне оказана, ибо это была великая честь, и я был бы счастлив, если бы меня избрали обычным путем. Но я попал на этот пост не через главный и даже не через черный ход, а через какой-то люк, и сбитая с толку публика вынуждена была принять мою кандидатуру. При этом она сделала хорошую мину, проглотив меня как необходимое лекарство».

Однако Джавахарлал понимал, что сейчас совсем не то время, когда можно позволить себе отвлекаться на переживания. Подходила к концу отсрочка, предоставленная Конгрессом правительству для того, чтобы оно решило наконец вопрос о будущем Индии. Правительство уже испытало на себе силу гандистской сатьяграхи и, опасаясь очередной кампании гражданского неповиновения, изыскивало любой способ, чтобы не допустить ее. Вице-король Индии лорд Ирвин объявил о предстоящей «конференции круглого стола», участвуя в которой индийские политические деятели могли бы обсудить с британским правительством все «спорные вопросы». Сразу после опубликования заявления Ирвина в Дели собрались лидеры Конгресса — Ганди, Мотилал Неру, Валлабхаи Патель и другие. Обсудив заявление вице-короля, они приняли совместный манифест, в котором выдвигались следующие условия: «1. Вся работа предполагаемой конференции должна исходить из предоставления Индии полного статуса доминиона. 2. Среди участников конференции большинство должны составлять члены Конгресса. 3. Полная амнистия политическим заключенным. 4. Деятельность английского правительства в Индии должна отныне соответствовать, насколько это возможно при существующих условиях, требованиям, предъявляемым к правительству доминиона». В случае принятия правительством этих условий конгрессисты соглашались поддерживать с ним контакты.

Джавахарлал расценил манифест как вызывающий глубокое отвращение компромисс. В какой-то степени его успокаивала лишь уверенность в том, что правительство вряд ли выполнит условия конгрессистов.

Сначала Джавахарлал отказывался поставить свою подпись под манифестом, но потом, опасаясь раскола Конгресса в канун великой битвы, он все же дал себя уговорить.