Читаем Нерон полностью

Здесь нельзя не коснуться положения рабов в тогдашнем Риме. Эпоха больших завоеваний, когда в римские владения поступали десятки, а порой, возможно, и сотни тысяч рабов, была уже давно позади, «золотой век» притока рабов в Рим приходился на II столетие до новой эры со времени побед римлян над Карфагеном во II Пунической войне и над Македонией в войне 200–197 годов до новой эры и вплоть до окончательного завоевания Македонии и Греции к 146 году и взятия Карфагена в том же году. Наиболее массовые поступления рабов на невольничьи рынки были при окончательном завоевании Сардинии в 177 году до новой эры, когда в Риме оказалось так много рабов с этого острова, что они резко упали в цене и еще долгое время римляне употребляли поговорку: «Дешев, как сард». Когда в 167 году до новой эры был жестоко разграблен Эпир, то в рабство было продано 150 000 человек — число беспрецедентное. То ли это была историческая месть эпиротам за беды, причиненные Римской республике царем Эпира Пирром в войне 280–275 годов, то ли просто в небогатом Эпире не было более ценной добычи, нежели его жители, каковых можно было отправить на невольничьи рынки. Безжалостно были проданы в рабство 50 000 сдавшихся карфагенян, когда Сципион Эмиллиан овладел этим городом после трехлетней осады. Массы рабов тогда поступили в италийскую деревню и рабский труд вытеснил с полей римский сельский плебс, бывший основным поставщиком воинов в римские легионы. Это обстоятельство и вызвало к жизни трагически завершившуюся реформаторскую деятельность знаменитых братьев Тиберия и Гая Гракхов.

Эксплуатация недорогих в то время рабов носила весьма жестокий характер, что и вызвало уже упоминавшуюся серию рабских восстаний, участники которых исчислялись десятками тысяч. Считается, что в первом сицилийском восстании 138–133 гг. до новой эры участвовало до 200 000 мятежных рабов, под предводительством великого вождя восставших гладиаторов и рабов Италии Спартака в 74–71 гг. до новой эры по разным источникам сражалось от 70 000 до 120 000 человек. Ко времени Нерона положение сильно изменилось. Последнее заметное восстание рабов в Италии случилось в 24 году в правление Тиберия на юго-востоке Италии в областях Апулия и Калабрия, близ города Брундизий (совр. Бриндизи). Там восстали прежде всего сельские рабы, положение которых было наиболее тяжелым. Жизнь рабов городских заметно отличалась от участи их собратьев по несчастью, обреченных на нелегкий труд в латифундиях крупных землевладельцев. Поскольку в отсутствие новых больших завоеваний и победоносных войн приток рабов в римские владения в эпоху империи заметно сократился, стоимость рабов заметно возросла. В городах число рабов возрастало прежде всего путем естественного прироста их в рабских семьях. В богатых домах, где число рабов могло достигать не одной сотни человек, как это было и в доме Педания Секунда, образовывались целые династии рабов. Необходимость более мягкого отношения к городским рабам диктовалась и их профессиональными занятиями домашней прислуги, врачей, учителей, умельцев в разного рода бытовых делах, а также и немалой их стоимостью. Для римлян времен Нерона поговорка «дешев, как сард» была свидетельством времен, давно минувших. Постоянное общение с рабами, которые жили семейной жизнью в доме хозяина, с теми, кого хозяева знали с младенчества, неизбежно приводило к относительно мягкому обращению с ними. Хозяева начинали видеть в них просто людей, по воле судьбы лишенных свободы. Тем более что среди хозяев-рабовладельцев в те годы было совсем немалое число либертинов, которые сами побывали в рабской шкуре. Даже собственная удачливость не заставляла их забыть о недавних временах. Не зря Петроний в «Сатириконе» приводит описание стены дома процветающего либертина Тримальхиона, не могущего забыть свое прежнее состояние и гордящегося его успешным преодолением:

«Я же… не поленился пройти вдоль всей стены. На ней изображен невольничий рынок, и сам Тримальхион, еще кудрявый, с кадуцеем в руках, ведомый Минервою, торжественно вступал в Рим (об этом гласили пояснительные надписи). Все передал своей кистью добросовестный художник и объяснил в надписях: и как Тримальхион учился счетоводству, и как сделался рабом-казначеем. В конце портика Меркурий, подняв Тримальхиона за подбородок, возносил его на высокую трибуну. Тут же была и Фортуна с рогом изобилия, и три Парки, прядущие золотую нить».[151]

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии