Читаем Нерон полностью

Уверенность Агриппины в безусловной покорности сына, лишь благодаря ее усилиям, пусть и преступным, обретшего высшую власть в Риме, стала стремительно улетучиваться в первые же месяцы правления Нерона. Юный цезарь стремительно взрослел и чем далее, тем более начинал стремиться выйти из-под жесткого контроля матери. Агриппина же со своей стороны старалась предельно жестко следить за всеми делами сына, подчеркивая свое неотъемлемое право строго судить их. И не только дела, но и намерения, слова. Эти обстоятельства и стали началом разрыва между матерью и сыном, вдовствующей императрицей и действующим императором. Светоний прямо указывает первопричину озлобления Нерона против Агриппины:

«Мать свою он невзлюбил за то, что она следила и строго судила его слова и поступки».[40]

Недоумение, а затем и раздражение Агриппины Нерон стал вызывать сразу после принятия высшей власти. Предоставление сенату древних прав издавать свои постановления вызвало сопротивление матери молодого цезаря, поскольку это шло вразрез с указами Клавдия, являлось отменой ряда их. Более того, сенаторы настояли на том, что обсуждение своих будущих постановлений они проведут во дворце. Агриппина, скрытая от глаз сенаторов занавесом, закрывавшим специально пробитую дверь позади сидений сенаторов, могла слышать все их разговоры. Обнаружив малоприятные для себя новые черты в поведении сына, августа-мать решила показать всем, а главное Нерону и его советникам, что она в государстве фигура, равноценная самому принцепсу. Как-никак она его таковым сделала, а не воспитатели и нынешние наставники. Когда в 54 году Нерон принимал армянское посольство, Агриппина, внезапно появившись в зале, вознамерилась подняться на возвышение, где находился сам император, и сесть рядом с ним. Мать и сын вместе правят Римом — вот что означала эта неслыханная дерзость. Ведь при Клавдии они сидела на отдельном помосте, а не непосредственно рядом с принцепсом. В зале все оцепенели, но конфуза не случилось: быстро сориентировавшийся Сенека подсказал Нерону выйти навстречу матери. Как писал Тацит: «Под видом сыновней почтительности удалось избежать бесчестья».[41]

Причиной первого прямого столкновения Нерона с матерью послужили вполне естественные перемены в его личной жизни, стремление обрести в таковой независимость. Брак с Октавией не мог принести Нерону личного счастья. Он был заключен вовсе не по любви. Нерон женился на дочери Клавдия и Мессалины, сестре Британника, а значит, и на своей сводной сестре в 53 году в возрасте шестнадцати лет. Брак этот имел для Агриппины смысл прежде всего политический, поскольку он еще более закреплял позиции Нерона в правящем роде Клавдиев. В истории редко встречаются случаи, когда молодые люди, в подобные браки вступавшие, бывали счастливы. Трагическим по своим последствиям стал и брак Нерона и Октавии. Сама Октавия ни в чем не походила на свою мать, ставшую на века символом самого чудовищного распутства. Добрая, мягкая, лишенная честолюбия, она была совершенно не склонна не только к распутству, но и ко всякого рода увеселениям. Она была верной и преданной женой Нерона, все источники того времени говорят о безупречности ее поведения, но… не любил ее Нерон. Не блистала Октавия и красотой. Учитывая разницу, а попросту говоря, противоположность характеров молодых супругов, Нерону с Октавией должно было быть скучно… Поэтому не стоит удивляться, что вскоре Нерон впервые в жизни по-настоящему влюбился в полную противоположность своей несчастной жены. Муж правнучки родной сестры Августа Октавии Младшей стал возлюбленным вольноотпущенницы Акте, вчерашней рабыни, а ныне одной из самых прекрасных и известных гетер Рима. Тогда же у Нерона появились новые друзья-наперсники — двое блестящих молодых людей Марк Отон и Клавдий Сенециан. Сенециан был сыном вольноотпущенника императора Клавдия, а Отон был знатного рода, принадлежал к семье консула. Этому молодому человеку суждено было сыграть определенную роль в судьбе Нерона, оставить свой след в истории Римской империи и даже побывать с трагическим, правда, исходом некоторое время на троне.

Пылкая любовь к Акте, которая, будучи многоопытной гетерой, умело разжигала чувства Нерона, новые друзья — все это увлекало молодого принцепса, постепенно выводя его из-под влияния матери. Роскошные пиршества, полные соблазна тайные встречи — вот она, настоящая жизнь, особенно когда рядом любимая женщина, такая искусная в любовных играх! Любовь Нерона казалась беспредельной. Светоний пишет, что он даже подкупил нескольких сенаторов, чтобы они свидетельствовали царское происхождение возлюбленной принцепса.[42] Акте была гречанкой, значит, речь могла идти о каком-либо царском роде эллинистического мира.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии