Нерон

Все, кто в Риме что-то значил, готовились к Ювеналиям возможно тщательней, независимо от возраста и пола. Старики, юноши и женщины из лучших семей спешно брали уроки ганца, пения и актерской игры. Кто не обладал никакими способностями, с тяжким сердцем скромно растворялся в невзрачной массе хористов. Любовь к императору многим позволила одержать победу над возрастом и зажгла искру скрытых до того времени талантов. Зрители увидели восьмидесятилетнюю матрону, показавшую танцы и пантомиму!

Император выступил как певец. Он четко соблюдал все требования, предъявляемые к профессиональным актерам. Приказал Юнию Галлиону, бывшему консулу, брату Сенеки, оповестить о своем выходе на сцену. Представ перед зрителями, Нерон скромно, как того требовал от актеров обычай, произнес:

— Мои господа, будьте ко мне снисходительны!

Потом он исполнил свои собственные произведения: песни об Аттисе и о вакханках, которые приняли с восторгом. Раздались бурные аплодисменты, перешедшие в овации и крики, выразительно скандируемые и многократно повторяемые:

— Цезарь великолепный! Цезарь Аполлон! Цезарь Август! Цезарь превыше всех!

С особым усердием аплодировали и выкрикивали поздравления группы статных юнцов из аристократических семей. Тогда они впервые выступили как сплоченная корпорация. Наряду с когортами преторианцев они составили как бы личную охрану властителя и одновременно послушную клакерскую организацию. Эти юноши получили официальное название Augustiani[53]. Идея создания такого корпуса императорских друзей была не нова: своими пажами обзаводился Александр Великий, позже его преемники, великие эллинские монархи, цари Египта, Сирии, Македонии.

Потом состоялся прием для публики на искусственном озере за Тибром, у подножия Яникульского холма. Озеро было создано еще при Августе для показа на его водах морского боя, а на берегах его разбили тогда обширный парк. Теперь среди деревьев стояли палатки и лотки, а деньги на еду щедро раздавала императорская касса. Забава продолжалась до поздней ночи.

Так завершились Ювеналии 59 года. Нерон повторял потом эти веселые празднества, но при его преемниках их предали забвению. Возродились они лишь через двадцать лет, при императоре Домициане, и вновь, после еще более длительного перерыва, в III веке, когда правил Гордиан. А много-много веков спустя так стали называть студенческий праздник.

Забавы в столице протекали весело и спокойно, на вкус простого люда, пожалуй, даже слишком уж спокойно. Многие любители арены тогда вздыхали:

— Насколько все интереснее происходит в Помпеях. Там умеют повеселиться! Вот это игры — кровь по всему амфитеатру!

Действительно, помпейские бои гладиаторов завоевали себе в тот год широкую известность. В столице были Ludi Maximi и Juvenalia, а чем хуже Помпеи, город, где Нерон пользовался такой популярностью, где у него появился свой жрец сразу же, как только его усыновили, город, откуда родом жена императора — Поппея? Так рассуждали все помпейцы, а оплачивал эти соревнования некий Ливиней Регул. Он пошел навстречу общему стремлению своих земляков, но преследовал при этом и собственные цели. Лет пятнадцать назад, еще при Клавдии, его удалили из сената за какие-то лихоимства. Он поселился в Помпеях. Ныне намеревался вернуть себе Нероново благорасположение, публично выражая свою радость в связи со спасением императора.

Помпейский амфитеатр, незначительно пострадав, сохранился доныне. Для маленького городка он был велик: мог вместить около двадцати тысяч зрителей. Но ведь публика стекалась со всей округи. Наибольшее число гостей прибывало из Нуцерии, удаленной от побережья на 12 миль. Нуцерия к тому времени крайне обнищала, хотя, как и Помпеи, носила гордое имя колонии. Обезлюдение Нуцерии даже привлекло внимание властей; двумя годами ранее туда направили некоторое количество новых поселенцев, легионеров, отслуживших свой срок.

Как это обычно случается с соседями, помпейцы и нуцерийцы не ладили между собой. Бои гладиаторов разжигали страсти. Впрочем, так уж повелось, что в ходе кровавых стычек на арене зрители нередко разделялись на партии. У известных гладиаторов имелись свои приверженцы, которые ободряли избранников громкими выкриками, а также громко осыпали ругательствами их противников. Зрители тоже делились согласно тому, были ли они за «самнитов» или за «фракийцев». Существовало две категории гладиаторов. Первые сражались без доспехов, но с большими прямоугольными щитами. Вторые же выступали в доспехах и оборонялись с помощью небольших и круглых щитов. Имелись еще «сетеборцы». Эти выступали почти обнаженными, а в качестве оружия пользовались трезубцем, кинжалом и сетью, которую порывались набросить на своего закованного в латы противника, называемого secutor, то есть преследователь.