Неразменный рубль

– Ну и что. Не нужно ни искушать себя, ни пробуждать тёмные силы.

Андрей поднялся:

– Последний вопрос. Что такое неразменный рубль?

Женщина вмиг напряглась, остро глянула:

– Откуда знаешь о неразменном рубле!?

– Прочитал, – гинеколог немного встревожился, глядя на заострённые черты собеседницы.

– Где!? – Агафья сверлила глазами.

Андрей сглотнул:

– Так. В книжке одной.

– А ну-ка сядь! – попросила тётка приказным тоном.

Бутербродов молча сел.

Тётка не на шутку встревожилась, подсела поближе, сжала руку Андрея обеими ладонями, заглянула в глаза:

– Где её взял? Тебя как зовут?

– Андрей, – совсем растерялся врач.

– Послушай, Андрей! Надо немедленно уничтожить эту книгу! Это изобретение Сатаны! То, о чём мы говорили, всё пустяки. Тебе грозит большая опасность!

– Так серьёзно? – озадачился Бутербродов.

– Да! Сам ты не сможешь её убить. Принеси книгу сюда, я тебе помогу. Намажь руки раствором чеснока, базилика и сушёного укропа, заверни книгу в газету. Так не прикасайся. Газета должна быть абсолютно сухая, ни капли воды не должно попасть на неё.

– Что же это за книга? – врач порядком взволновался.

– Это книга живая! – ведунья понизила голос, задёрнула занавеску. – Её породил дьявол, она уже убила множество людей! Подробностей не знаю, я завтра с утра переговорю со своей бабушкой. Она уже сталкивалась с человеком, владеющим книгой. Лет пятнадцать назад. – Агафья встала, открыла печку, помешала горящие угли. – Завтра днём приходи с книгой. И ради Бога, не смей искушаться, иначе погиб!

– Понёс меня чёрт к Барину на пикник! – с сожалением сказал Бутербродов.

– Ты сказал, к Барину? – заинтересовалась тётка Агафья.

– Это мой друг. А что?

– Иди. Не забудь про газету и раствор чеснока, базилика, укропа.

– В каких пропорциях?

– Два к одному чеснока. Постой-ка. – Агафья вышла в соседнюю комнату, вернулась со стаканом тёмно-зелёного зелья. – Выпей. Это на сутки сконцентрирует твою волю.

Врач принял стакан, понюхал, отпил, поморщился:

– Ну и горечь! – с усилием допил, отёр губы.

– Книга, действительно, необычная. Читать могу только я. Берёшь её в руки и оказываешься, как под гипнозом. Так и тянет совершить какой-нибудь обряд. Такое чувство возникает… – Андрей щёлкнул пальцами. – Будто книга – лучший друг.

– Ничего, это зелье оттолкнёт от неё, – тётка поставила пустой стакан на приступку печи. – С Богом, уже темнеется.

Андрей Васильевич поднялся, подхватил зонтик, немного помявшись, спросил:

– А всё-таки, что такое неразменный рубль? – он смущённо улыбнулся. – Чисто из любопытства спрашиваю. Не смогу уснуть, буду гадать.

Тётка провела по столовой клеёнке ладонью, усмехнулась:

– Деньга такая. На неё хоть весь мир можно купить.

– Это как? – поразился гинеколог. – На один рубль?

– Один-то один, да непростой. – Агафья отдёрнула занавеску, мельком глянула в окно, присела на табуретку. – Даёшь его продавцу, а тому кажется, что ты заплатил кучу денег. Хоть что продаст тебе, да ещё сдачу отсчитает, сколько скажешь. А потом человек отходит, хлоп по карману, а рубль опять там. И так до бесконечности.

– Классно! – восхитился Бутербродов. – А вы сами его видели?

– Этот рубль никто не видел. А кто видел, тот не скажет.

Тётка Агафья шлёпнула ладонью по столу, подняла мёртвого таракана. Открыла печную дверцу, кинула тельце в огонь. Раздался пронзительный вопль и треск, будто горела кожа.

– Кто это? – испуганно шепнул Андрей.

– Лазутчик, – спокойно сказала тётка Агафья, не уточнив, правда, чей. – Прошу, будь осторожнее. С Богом!

– До свидания, – Бутербродов вышел.

9. Это было вчера

Уже совсем стемнело. Снова припустил мелкий дождик. Врач быстро шёл по направлению к дому, держа над головой раскрытый зонтик. Свернул на свою улицу. Внезапно, впереди сверкнули фары, на него с огромной скоростью мчалась машина. Бутербродов попытался отпрыгнуть посреди узкой улицы, но ногу мёртвой хваткой засосала липкая грязь. Врач дёрнулся, упал в сторону, потянул на себя ногу обеими руками. Вот уже почти освободил её из липких тисков…

Тёмная иномарка промчалась мимо, переехав левую голень.

Врач потерял сознание.

* * *

Очнулся Андрей Васильевич в одноместной больничной палате. Медленно открыл глаза.

– Пришёл в себя, слава Богу! – рядом на табурете сидел человек в зелёной спецодежде и колпаке. – Как себя чувствуешь, Андрей Васильевич?

Бутербродов повёл глазами, узнал сидящего рядом коллегу:

– Голова кружится, слабость… ногу тянет… – Он попытался подтянуться выше на кровати, чтобы сесть и тут же скрипнул зубами. – Чёрт!

– Осторожно, Андрей Васильевич! – врач вскочил, поправил подушку. – У тебя связки разорваны на голени.

– Сколько времени, Николай Николаевич?

Человек в колпаке вновь присел, посмотрел на часы:

– Шесть часов вечера.

– Шесть часов ве… Не может быть! – поразился Бутербродов. – Кретин переехал меня, когда время подходило к восьми.

– Верно, – подтвердил собеседник. – Но это было вчера. Ты почти сутки был в отключке.

– Сутки!? – только успевал удивляться Андрей. – Сегодня вторник!

Врач кивнул.

– Но у меня сегодня должна была быть важная встреча!