Нерадивый ученик

Гровер веселился всякий раз, когда ему удавалось расстроить планы взрослых. Тиму и в голову не приходило выяснять почему. Самого Гровера не особенно заботили побудительные мотивы. «Они думают, что я умнее, чем есть на самом деле, – как-то признался он. – Им втемяшилась эта идея о „гениальном ребенке“, о том, каким он должен быть. Вроде тех, что показывают по телевизору. И они хотят, чтобы я был таким же». Тиму вспомнилось, что в тот день Гровер был особенно зол, поскольку не сработало его новое изобретение – натриевая граната. Она состояла из двух отделений – одно с натрием, другое с водой, – разделенных тонкой перегородкой. Та должна была лопнуть, а натрий, вступив в контакт с водой, оглушительно взорваться. Но то ли перегородка была слишком прочной, то ли еще по каким-то причинам – взрыва не получилось. Что еще хуже, Гровер накануне прочитал книжку Виктора Эплтона «Том Свифт и его магическая камера». Он как бы случайно постоянно натыкался на книжки про Тома Свифта{144}, хотя выработал целую теорию о том, что в этом был чей-то злой умысел, что не он натыкался на книжки, а ему их подбрасывали, и происходило это при непосредственном участии его родителей и/или учителей. Книжки про Тома Свифта были прямым вызовом Гроверу, словно он должен был соревноваться с героем этой серии, выдумывать еще более хитрые изобретения, зарабатывать на них еще больше денег и распоряжаться заработанным даже благоразумнее, чем Том Свифт.

– Ненавижу этого Тома Свифта! – выкрикнул Гровер.

– Тогда перестань читать эти книжки, – предложил Тим.

Но Гровер не мог; он пытался, но никак не мог от них отказаться. Казалось, книжки про Тома Свифта, словно аппетитные кусочки хлеба, выскакивают из невидимого тостера-злоумышленника, и Гровер их тут же проглатывает. Они были его пагубным пристрастием; ему всюду мерещились летающие линкоры, электрические винтовки.

– Бред какой-то, – сказал он. – Этот парень – жалкий хвастун, говорит как идиот, к тому же он сноб и… – стукнув себя по голове, чтобы вспомнить слово, – и к тому же расист.

– Кто?

– Помнишь, у Тома Свифта есть цветной слуга по имени Искорени Сэмпсон? Или просто Кор. Том Свифт ужасно с ним обращается. Они что, хотят, чтобы я тоже стал таким, начитавшись этой ерунды?

– Кажется, я понял, – возбужденно произнес Тим, сразу сообразив, что к чему, – Наверное, они хотят, чтобы ты так же обращался с Карлом.

Тим имел в виду Карла Баррингтона, их чернокожего приятеля. Он с родителями недавно переехал в Мандаборо из Питтсфилда. Баррингтоны поселились в Нортумберлендских Усадьбах, новом жилом районе, отделенном заброшенным карьером и несколькими ржаными полями от старой части Мандаборо, где жили Гровер и Тим. Как и они с Этьеном Шердлу, Карл был любителем розыгрышей, причем любил не просто посмотреть и посмеяться, но также сам придумывать и устраивать новые розыгрыши, поэтому они вчетвером и проводили почти все время вместе. Предположение, что Кор из книжки имеет какое-то отношение к Карлу, озадачило Гровера.

– Они что, не любят Карла? – спросил он.

– Нет, он здесь ни при чем. Им не нравятся его мама и папа.

– Что они такого сделали?

Тим изобразил на лице что-то вроде «и ты еще спрашиваешь», потом сказал:

– Питтсфилд – большой город. Мало ли чем они занимались в городе. Может, устраивали подпольную лотерею.

– Похоже, ты телевизора насмотрелся, – обвинил его Гровер.

Тим со смехом кивнул.

– А твоя мать знает, что ты гуляешь со мной и с Карлом и что мы, ну, устраиваем всякое? – спросил Гровер.

– Я ей ничего не говорил, – ответил Тим. – Она мне не запрещала.

– И не говори.

Тим ничего и не говорил. Они не то чтобы позволяли Гроверу командовать, просто все прекрасно понимали, что он хоть и ошибается иногда, но все же знает гораздо больше их, и поэтому его слушались. Если он говорит, что бородавка не сойдет, что она себе на уме, то никакие фиолетовые лампы и зеленая флуоресценция не помогут. Бородавка останется.