Непрошеные или Дом, с которым мне «жутко» повезло Часть 4. Вспомнить будущее

Постепенно я начал вставать с койки и самостоятельно передвигаться по больничному отделению. Тёплая и почти летняя погода, установившаяся в начале мая, не просто дразнила – она, самым наглым образом провоцировала меня на некие безумные поступки. К тому же Елена, навещавшая меня почти ежедневно, одевалась во всё более и более короткие, более лёгкие юбки и платья.

Мы, кстати, очень скоро нашли с ней общий внеслужебный язык. Подолгу болтали, много шутили, всё дольше и дольше она задерживалась в моей палате. В общем, мне с ней, как будто бы, было интересно. И если любовниками мы с Леной ещё не стали; то хорошими друзьями были уж наверняка.

Поначалу рассчитывая на нечто большее, и чуть форсируя ход события, я был несколько нетерпелив. Мне непременно хотелось ускорить естественное развитие наших отношений. Пару раз, я даже пытался.… Ну, вы сами должны понимать, чего может попытаться сделать молодой, выздоравливающий и «голодный» мужчина, оставшийся наедине с ещё более юной, стройной и привлекательно девушкой.

Однако каждый раз, когда дело доходило до определённой зыбкой черты, отделявшей обычный флирт от серьёзных отношений – она, ссылаясь на тысячу причин, моментально переходила к глубокой и непреодолимой обороне, перед которой я вынужден был отступить.

А впрочем, я и сам не шибко настаивал. Потому как чем больше я шёл на поправку, тем меньше хотелось мне завязывать какие-либо контакты, чреватые скорым перерождением в брачные узы. Я жаждал абсолютной и бескрайней свободы в своих действиях и намерениях. К тому же, «масла в огонь» подливали и мои друзья. Иногда заглядывая ко мне в гости, они дразнили меня выходными выездами на природу с шашлыки и рыбалкой, или воскресными банями без жён и детей. При этом вовсе необязательно в чисто мужской компании…

Так, постепенно я начал сливаться с окружавшей меня жизнью. На задний план, как-то сами собой отошли впечатления, навеянные моей предсмертной комой. Уже вовсе не хотелось чего-то доказывать и искать каких-либо новых свидетельств своего пребывания в потустороннем мире. И, тем не менее, эти самые «свидетельства» нашли меня уже сами.

Как-то в первых числах мая, я отважился самостоятельно выйти из больничного отделения на улицу. Сил мне едва хватило на то, чтобы спустился на лифте и, миновав приёмное отделение, очутиться на свежем воздухе. А далее, кое-как доковыляв до близлежащей скамейки, я рухнул на неё в полуобморочном состоянии.

Слегка отдышавшись и немного придя в себя, я был вынужден констатировать тот факт, что организм мой ещё слишком слаб не только для «подвигов» на любовном фронте; но и для загородных пикников. До тех приятных мгновений мне было ещё, ох, как далеко.

– Кого я вижу? Фраерок? Век воли не видать, ведь это ты!

Я вдруг заслышал чей-то удивлённый голос, а подняв свой взгляд, увидел мужчину в больничной пижаме.

– Чё? Не узнал? Да, ведь это я. Бес. Помнишь конец декабря, СИЗО?

– Какое ещё СИЗО? – переспросил я. – …Извините. Но я почти полгода был в коме.

– Парнишка! Хорош «валять дурака». Ведь мы на нарах вместе с тобой «парились». Да, я бы узнал тебя из тысячи. Потому как, именно твоя сучка, и «накаркала» мне цирроз печени. Ну, вспомнил?

– Нет! – ответил я коротко. – Ваше лицо, мне как будто знакомо. Но не более. Если не трудно, то подскажите: где, когда и при каких обстоятельствах мы могли с вами встретиться?

Вообще-то, я сразу узнал в этом мужчине прожженного зека, подсаженного ко мне в камеру. Однако сейчас, мне хотелось услышать версию несколько отличную от той, которую в течение последнего месяца, уж очень упорно и настойчиво пытались мне «впихать» абсолютно все. Потому и корчил я из себя полудурка, поссорившегося со своей памятью.

– Корешок! Ну, хватит. – Бес перешёл на почти умоляющие тона – Отбить абсолютно все мозги, «менты» тебе просто не могли. В твоей черепушке обязательно должно было хоть что-то остаться.

А ну давай вместе, и по порядку. – он решительно присел рядом, показывая всем своим видом, что готов потратить на меня сколь угодно времени. – Зёма! Пошевели извилинами и припомни, за что тебя повязали? Вспомни, как мусора шили тебе убийство. Хотя, нет… Начнём с более простого. Бабу свою, помнишь? Ту, что явилась в нашу камеру среди ночи.

– Не-а. – мне пришлось отрицательно покачать головой. – Я и камеры-то никакой не помню.

– Что ж ты, за бестолочь? Ума не приложу, как можно забыть СИЗО? А впрочем, в этом, наверняка, есть определённый кайф. – Бес в нетерпении заёрзал на скамейки. – Ладно. Если не помнишь, так и чёрт с ним, не помни. Уж и не знаю, что они с тобой делали и в какую часть головы тебя пинали, да только я, гадом буду, но заставлю тебя вспомнить.

Слушай сюда. И по-новому запоминай то, что с тобой произошло. То есть то, о чём я сейчас буду тебе говорить. Быть может, именно этаким «макаром» мне и удастся разбудить твой мозг.