Непрощенный

– Лояльный чеченец, Чарли, это мертвый чеченец. Сколько волка ни корми, он тебе при случае все равно постарается руку оттяпать. Здесь-то они лояльны, но после высадки вполне могут преподнести сюрприз…

– Но ведь мы их со всех сторон замотивировали – и финансово, и организационно, и в правовом аспекте.

– Да. Будем надеяться, что это сработает.

– Сколько тебе понадобится времени, Григорий, чтобы подготовить их?

– Да они практически готовы. Для того чтобы сыграть роль трупов, особой подготовки не требуется. Два-три дня повожусь для отвода глаз, и можно приступать.

– А ты как?

– Я, Чарли, тоже готов. Как говорится, раньше сядешь, раньше выйдешь. Это шутка. А если серьезно, то лучше лишний день осмотреться на месте. Чем больше я соберу информации, тем больше шансов, что все пройдет без накладок…

89

После плотного завтрака уснул похмельный Моня практически мгновенно, едва растянулся на кровати. И приснился ему очень приятный сон. Моня со Шварцем и Лизкой вроде бы находился на цирковой арене. На этой арене была установлена высокая круглая платформа. В центре этой платформы на стульчике за реквизитным столиком в расслабленной позе восседал Моня и пил шампанское «Абрау-Дюрсо». С одной стороны платформы Лизавета в купальнике с блестками радовала публику акробатическими упражнениями. С другой стороны Шварц, в допотопном трико, с длинными, тонкими, закрученными по краям усиками, ворочал огромные гири. На потеху той же публике, которая то и дело разражалась аплодисментами и восхищенными криками.

Но самое главное было не это. Самое главное заключалось в том, что внизу по манежу метался на четвереньках Кащеев в собачьем наморднике. Он исходил слюной, злобно рычал и лаял, однако добраться до платформы не имел никакой возможности. А Моня периодически еще и швырял в него фруктами из вазы, стоявшей рядом с шампанским. И очень удачно попадал. Отчего публика приходила вообще в неописуемый восторг…

– Бах!!! – вдруг услышал Моня.

Сперва он испугался, что это под ним подломилась опора платформы, но следом откуда-то из-за пределов залитой светом прожекторов цирковой арены донесся заполошный вопль Лизаветы:

– Монечка! Моня! Проснись!

Тут Моня разлепил глаза и, приподнявшись, заорал на ворвавшуюся в каюту Лизку:

– Твою мать! Я ж сказал, не трогать меня!

– Монечка, меня капитан послал! Нас окружают!

– Кто? – подскочил на койке Моня.

– Корабли! С пушками!

– Не понял!

Мигом сунув ноги во вьетнамки, Моня отпихнул Лизавету и выскочил на палубу.

90

– Все о’кей? – спросил Сэм Мэтью.

Кащеев приподнял руки и пару раз повернулся из стороны в сторону.

– О’кей! – кивнул он.

Гидрокостюм сидел как влитой. Теплосберегающее белье под ним практически не ощущалось. Оно было не шерстяным, а синтетическим, вроде того, что используется горнолыжниками.

Мэтью кивнул, и они одновременно нацепили маски дыхательных аппаратов. Маски имели встроенные очки подводного видения, которые, впрочем, годились и на берегу – в качестве «ночников».

Все оборудование было компактным и на удивление легким. Кащеев поправил маску, потом отвинтил вентиль кислородного баллона. То есть кислородным Кащеев называл его по старинке. Свою карьеру он когда-то давно начинал в речной милиции, где и получил основополагающие навыки дайвинга. Тогда, конечно, этого заморского слова никто не знал, так что называлось все по-простому – подводное плавание или водолазное дело. Основным и единственным штатным средством погружения был акваланг, изобретенный Жак-Ивом Кусто со товарищи. Ну а единственный секрет акваланга заключался в мембране, которая выравнивала давление вдыхаемого аквалангистом воздуха с давлением воды.

Дыхательный аппарат, который был на Кащееве сейчас, отличался от акваланга примерно так, как современный ноутбук отличается от арифмометра. В акваланге в качестве дыхательной смеси используется обычный воздух. А обычный воздух содержит в основном азот. При сравнительно небольшом давлении азот начинает соединяться с кислородом в перекись, которая является сильнейшим наркотиком. И аквалангист начинает видеть русалок, сирен, мумий-троллей и всякие-прочие невыразимо прекрасные объекты, непреодолимо манящие его в глубину. Где он благополучно и погибает.

Чтобы избежать этого, в баллонах дыхательных аппаратов Кащеева и Мэтью был не воздух, а дыхательная смесь, состав которой был рассчитан на компьютере. Если по-простому, то в нее был добавлен в нужном соотношении аргон. Этот инертный газ предотвращал образование перекиси азота.

Но самое главное отличие дыхательного аппарата от акваланга состояло в том, что дыхание осуществлялось по замкнутому циклу. Если в акваланге выдыхаемый воздух попросту стравливался в воду, то в дыхательном аппарате он очищался от углекислоты и снова вдыхался. Это было не так важно для гражданских дайверов, но для подводных диверсантов имело первостепенное значение. Ведь обнаружить аквалангиста по мириадам вырывающихся на поверхность воды пузырьков проще простого.