Непрощенный

Со времен последней поездки Брюса в больницу у их матери были моменты просветления, даже доброты, как предыдущей ночью. Но этим утром, когда Лилит пригласила ее присоединиться к ним в «Лейнс», она рявкнула на Лилит за то, что та позабыла: мать согласилась на смену в вечерней школе.

– Теперь мне лучше. – Брюс рассмеялся, словно все еще не мог в это поверить. – И вот мы здесь! Спасибо!

– Не за что. Вообще это заслуга мамы, – сказала Лилит, показывая Брюсу наличку.

– Это прекрасно!

Лилит сморгнула слезы счастья, наблюдая, как брат все осматривает здесь. Его загипнотизировал вид девушки его возраста, спотыкающейся под весом блестящего шара, детей, жующих пиццу, ожидающих своей очереди кидать шар. Ему редко удавалось побыть нормальным ребенком.

Она осмотрела боулинг-клуб и удивилась, увидев Карен Уолкер с ее занятий по биологии на самой дальней дорожке. Та была с несколькими девочками, которых Лилит узнала по школе, и все они радовались за Карен, которая праздновала свой страйк.

Карен была скромной, но никогда не была груба с Лилит и собиралась на выпускной с Луисом, что заработало ей очки в глазах Лилит. Более того, она должна была немало интересоваться музыкой, потому что согласилась быть техником Хлои Кинг. Лилит никогда не думала, что может подружиться с Карен, но теперь казалось глупым не подойти и не поздороваться.

– Я раздобуду ботинки, – сказала Лилит.

– Я не хочу играть в боулинг, – сказал Брюс, качая головой.

Лилит уставилась на него.

– Не хочешь?

– Не-а. – Его глаза зажглись, когда он указал на темный проход у торговых автоматов. Красные, желтые и зеленые огоньки мигали над похожим на пещеру входом. – Аркада.

Лилит улыбнулась. Она снова глянула на дорожку Карен Уолкер, но сегодня был день Брюса. Возможно, она поговорит с Карен завтра.

– Веди, – сказала она брату.

Последовав за братом в игровую комнату, Лилит удивилась, насколько успокаивающая атмосфера там царила. Окон и верхнего света не было. Никто не смотрел друг другу в глаза. Все могли свободно сосредоточиться на своей фантазии, будь это лужи крови или флаг в черно-белую клетку.

Брюс осмотрел все игры, провел много времени, глядя на пугающего зеленого демона, нарисованного на боку автомата под названием «Шип Смерти». Вскоре они стояли перед столом для аэрохоккея. Брюс поднял одну из светящихся в темноте бит и поводил ею, издавая шуршащие звуки.

– Давай, – сказал он Лилит, толкая еще одну биту к ней.

Она закинула монетки в слоты под столом для аэрохоккея. Брюс завизжал, когда из крошечных дырочек пошел прохладный воздух.

– Ты готова, чтобы тебе надрали задницу?

– Тебе не стоит об этом спрашивать, – сказала Лилит, хватая биту и становясь за воротами. Брюс был в таком восторге, что Лилит обнаружила – это чувство заразно.

– Я больше не болею, – сказал ей брат, – так что больше никаких поддавков, понятно?

– Ну теперь ты нарываешься, – сказала Лилит.

Никто из них никогда раньше не играл в аэрохоккей, но, судя по всему, было два метода попадания: прямо в ворота или после отскока от стены. Ударь так, чтобы шайба стала биться о стены, – и твоему оппоненту придется броситься за ней и дергаться как дураку. Забей в ворота и унизь его, когда шайба попадет прямо в слот.

Брюс любил бить шайбой о стенки. Он три раза пытался забить с подачи, но потом переключился на более темную тактику. Он держал шайбу в своем углу неприятно долгое время, потом указывал за плечо и спрашивал: «Эй, что там такое?» – прямо перед тем, как пульнуть шайбой в ее сторону.

– Неплохая попытка, – сказала Лилит, посылая шайбу прямо в цель.

Она вела первую половины игру, но Брюс не расстраивался. Казалось, что это лучшее время его жизни.

Когда счет стал пять-пять, в колонках заиграла песня «Bye Bye Love» Everly Brothers. Лилит стала напевать, не понимая, что делает, пока Брюс не начал петь вместе с ней. Они такого годами не делали. У ее брата был потрясающий голос, и он не сбивался с мелодии, как бы сильно ни бил по шайбе.

Потом из темноты позади Лилит третий голос подключился к гармонии. Она повернулась и увидела, как Кэм облокачивается о Ms. Pac-Man, наблюдая за ними, и отдала важный гол.

– Да-а-а-а! – обрадовался Брюс. – Спасибо, Кэм!

– Что ты здесь делаешь? – спросила Лилит.

– Не переставайте играть или петь из-за меня, – сказал Кэм. На нем была черная вязаная шапочка и черные солнечные очки, а его мотоциклетная куртка была застегнута. Лилит нравилось, как он выглядел.

– Ваши голоса переплелись как морской узел.

– Что это значит? – спросил Брюс.

– Ваша связь сильна, – сказал Кэм. – Нет музыки красивее, чем гармония брата и сестры.

– У тебя есть братья или сестры? – спросила Лилит. Он никогда не говорил о своей семье или своем прошлом. Она подумала о своей поездке на Доббз-стрит, как видела его выходящим из зеленой палатки. Он действительно там жил? Он делил ее с кем-либо? Чем больше времени она проводила с Кэмом, тем страннее казалось, что она знает о нем так мало.

– Что еще важнее, – сказал Брюс, воспользовавшись тем, что Лилит отвлекалась, и каким-то образом забил последний гол. – Хочешь сыграть с победителем?