Непрощенный

Человечка этого я видел на корабле. Интересно, конечно, знать, как его сюда занесло, но это уже отдельный разговор. Мальчику здесь не место и не время. Значит, что? Правильно, надо принять определенные меры. Не слишком корректные, но на войне все средства хороши.

Когда я подкрался сзади, он даже не обернулся. Хуже, чем на учениях… Господи, неужели тут, на ридной Украине, они и вправду работать разучились? В общем, я огрел его рукояткой трофейного «вальтера» как раз в тот момент, когда хлопец начал поворачивать голову.

Осталось лишь оттащить его в кусты. И надеяться, что оклемается он не раньше, чем мы отсюда уйдем.

С моего наблюдательного пункта набережная была видна как на ладони. После вчерашнего облачность немного поднялась, но с моря по-прежнему тянуло промозглой сыростью. Я издалека заметил фигуру Сергеева, шагающего вдоль парапета.

И больше ни души.

Я поднял воротник. И тут мне в затылок уперлось что-то твердое. Холодное. И уперлось явно не по собственной воле.

Ну, кто у нас тут лох серебристый?..

А потом уже знакомый голос прошептал в самое ухо:

— Дэрнешься — убью.

В американских боевиках хороший парень в такой ситуации разворачивается и аккуратно прикладывает плохому парню в чувствительное место. Или плохой парень прикладывает хорошему парню — суть от этого не меняется. Суть в том, что в жизни такое невозможно. Нет, возможно. Когда твой противник — пацан в состоянии истерики, который оружие в жизни в руках не держал и тем более еще никого не убивал. Но я знал, чувствовал: этот спустит курок ровно в то мгновение, когда я соберусь «дэрнуться». Поэтому лучше стоять и ждать.

Тем временем «вальтер» покинул кобуру. Паршиво. Ох, как паршиво…

— А тэперь слюшай, — прошипел Минер. — Дэлать будеш, как я скажу. Понял?

— Угу.

— Мэдленно паварачивайся. Мэдленно.

Я повиновался.

— Иды впэред. И… кейфа юсамма хаза…. бэз глупастэй.

Краем глаза я заметил, как из кустов выходит рослый бородач и широким шагом направляется навстречу Николаю Ивановичу. Должно быть, какое-то микродвижение выдало мое желание вмешаться, потому что дуло пистолета сильнее прижалось к моему затылку.

— Я сказал: бэз глупастей… Пашел.

И подтолкнул меня в сторону парка.

Никогда не мечтал стать героем американского боевика. До этого момента.

Потому что будь я героем американского боевика, я размазал бы эту сволочь по асфальту. Медленно, тщательно и методично.

Но у нас не американский боевик. Поэтому я чуть опустил голову, чтобы холодный металл не так давил на мою затылочную кость, и побрел в сторону Приморского парка.

На этот раз мы никого не встретили. Даже дамочки остались где-то в стороне. Их счастье, на самом деле, потому что такие свидетелей не оставляют.

На площади у выхода нас ждал микроавтобус. Меня втолкнули внутрь, и тут же на моих запястьях защелкнулись наручники. Кто-то из террористов натянул на голову бумажный мешок.

Нормально. Уж без такого можно было обойтись.

Мои похитители негромко переговаривались — кажется, по-арабски. Турецкий, чеченский или азербайджанский я бы точно узнал. Время в условиях сенсорной депривации[25] тянется очень специфически. Мне показалось, что прошел час. Господа, уж не тяните — вяжите!

Тут послышался щелчок и скрип открывающейся двери, «микрик» тряхнуло, и я понял, что пополнение прибыло. Наше пополнение.

— А, Артем уже здесь, — послышался знакомый голос.

— Здоровеньки, Николай Иванович, — мрачно откликнулся я.

Замечательно. Типа, в заложники взяли. Ловись, рыбка, большая и маленькая? Только вот сомневаюсь, что на такую наживку, как мы с Сергеевым, клюнет что-то достаточно крупное…

Микроавтобус тронулся и неторопливо покатил по кривым улочкам. Похитители сидели тихо, лишь время от времени перебрасывались непонятными фразами. Сергеев благоразумно молчал. А я подождал немного и занялся делом. Чуть расслабил пальцы, выудил из правого манжета рубашки проволочку — всегда ношу ее там на всякий случай… В общем, через пару минут левый браслет наручников был открыт. От правого избавляться я не стал — во-первых, в целях конспирации, а во-вторых, в таком виде наручники превращаются в довольно грозное оружие, которое я собирался пустить в ход чуть попозже, уже на месте.

Катались мы недолго. Машина остановилась, и нас вывели наружу — прямо в мешках. Николай Иванович, вылезая, громко крякнул, давая мне понять, что я не остался в одиночестве. Моя манипуляция с наручниками, похоже, осталась незамеченной.

Дальше нас повели в какой-то подвал. Я насчитал аж пять пролетов. Неужели в Инкерман завезли? Во время поездки я пытался отслеживать направление, но и на старуху бывает проруха. Я только начал восстанавливать в памяти маршрут, когда меня усадили на жесткую скамью и сорвали с моей головы мешок.