Непрощенный

И протянул «вещественное доказательство» Алларту. «Вещдок» представлял собой несколько длинных грубых волокон, черных, слегка отливающих зеленью. Копатель нахмурился и внимательно посмотрел на пучок, но в руки взять не решился.

— Ты по-нормальному толкай, — проворчал он. — А то я тебе установлю… сам знаешь что.

«По-нормальному!» А что делать, если эти словечки сами лезут на язык?

— «Улика» — от слова «уличить»…

— Это я понял.

— …Возможно, в момент нападения потерпевший схватил убийцу за одежду, — объяснил Артем. И добавил, вспомнив давешнюю схватку с руканом: — Или за шерсть.

Алларт переменился в лице.

— А у тебя, айсик, брень не закисает… Значит, чья шерсть, тот Хома и запаил?

Он взял-таки один волосок и обнюхал. Потом бросил на Артема короткий взгляд и то ли фыркнул, то ли чихнул.

«Проверил, не от моей ли это одежды… Вполне разумно».

— Ну что, Ар-тем… Я ни на ком из наших такого сьюта не видел, — Алларт снова поднес волосок к самому носу, шумно вдохнул и качнул головой. — Но… кто знает. Если еще какие мысли будут, ты сперва со мной посоветуйся, а потом что-то делай. А сейчас иди, слипай. Скоро поедем дальше… и… держи ухо востро. Ты тут, пожалуй, единственный, кто вне подозрений…

Он развернулся и собрался уходить.

— Погоди, — остановил его Артем. — Постой немножко. Мне понятой нужен… а то вроде как не по закону выходит.

— Какой-какой? — возмущенно переспросил Алларт. — Ты что опять выдумал?

— Ну… Это свидетель так называется. Кто-то, кто сможет потом подтвердить, что при осмотре тела… в общем, ничего украдено не было. Вообще, понятых — то есть свидетелей — должно быть трое.

Копатель хмыкнул.

— Ишь ты… А если мы трое возьмем да и сговоримся, что у Хома, скажем, аммушка была, а ты ее стибрил?

— Тогда я на вас в суд подам. За клевету.

— Так уж и подашь… Ладно, айсик, глянь, что у него там занятного. Только не засматривайся.

Но засматриваться оказалось не на что.

Артем внимательно осмотрел многочисленные отделения поясной сумки убитого, но все, что там обнаружилось — небольшой ножик, мятый засаленный лоскут и несколько одинаковых кусочков пластика. Самое же скверное заключалось в том, что у Алларта не нашлось ничего такого, во что можно было бы «упаковать» находки, дабы сохранить отпечатки пальцев. Чертовски обидно — тем более что вездесущая черная пыль идеально подходила для дактилоскопии.

— Похоже, уже обчистили, — озабоченно проговорил Артем, извлекая из очередного «кармашка» моток толстой лески.

Алларт издал негромкий шипящий звук.

— А что ты собирался найти? Металл в слитках? Или шестеренку какую-нибудь древнюю? Мы такое с собой не носим. Безопасность, понимаешь ли…

— Мотив нужен, — Артем спрятал леску обратно.

— А это еще что такое?

— Повод, причина, по которой его убили.

— Ах ты, дудук, — Алларт хмыкнул и снисходительно похлопал его по плечу. — И слово-то какое выдумал — «мотив»! Да разве кромешнику повод нужен? Жрать он захотел, вот и весь повод. Или не хочет, чтобы всякие вроде нас тут шарились. Говорил же Тейсу: нечего сюда лезть. Обошли бы по периферии, время бы потеряли, зато живы остались. «Мотив»…

— Значит, ты точно уверен, что это кромешники?

— А то не видно…

* * *

— И что там стряслось? — поинтересовалась Матильда, когда Артем вернулся.

— Один из наших погиб. Похоже, убили…

— Земля здесь злая, — произнесла паучиха. — Я бы на месте Алларта не приваливалась в каждой дупе, а гнала хэнаков что есть мочи. Мало ли какой дрик приключиться может…

Артем слушал Матильду вполуха. Странное чувство не покидало его: как будто он что-то упустил. Что-то очень важное. И это чувство было ему очень хорошо знакомо.

Все в порядке. Надо просто сосредоточиться, и…

Артем изо всех сил зажмурился, но привычного прояснения не наступило. Вместо этого его ни с того ни с сего потянуло в сон. Он внезапно понял, что векам не дает подняться не его собственная воля, а свинцовая тяжесть, которой они налились. Может быть, сказывается накопленный недосып? Нет, дело не в этом. В угасающем сознании, медленно сползающем в бархатную пропасть сна, тревожно пищал маячок: что-то здесь неладно.

Безумным усилием Артем открыл глаза, и голова тут же загудела, точно колокол. Тело стало грузным и непослушным, словно разбухло от немереного количества жидкости, которую ему неведомо каким образом закачали во все поры. Даже глазные яблоки еле шевелились. Артем все-таки ухитрился скосить глаза и посмотрел на свою руку — поднять ее сил уже не хватило. Рука как рука… Что за фокусы?