Неприятности по алгоритму

Выделенная каюта (на транспортнике осталось только одна свободная) отличалась от стандартной военной только расцветкой – не пепельно серой, как в космофлоте, а стремительно-розовой. Наличие двух коек вызвало небольшое замешательство, но решив разобраться с этим чуть позже, я осторожно сгрузила Браена на ближайшее ложе, прикрыв одеялом. Напарник все еще напоминал по цвету квакуху. Оставив Дранго на попечение мелкой, отправилась выяснять условия договора перевозки у более разговорчивого и вменяемого старпома.

В результате экспедиции по кораблю выяснилось, что вылет назначен через три часа, а на Чубысь – планету азотного типа, где располагается ОБДИН, нас высадят через двое суток. При этом во время разговора старпом все косил на тихо, но забористо матерящегося навигатора, перекраивающего кусок уже готовой трассы.

Причина коллективного нежелания капитанов лететь на Чубысь оказалась проста – усилилось патрулирование сектора, в котором находилась планета. И хотя просто так на поверхность было не высадиться – азотистый дождик в купе с аммиачной атмосферой не располагали к прогулкам, да и давление в одну и три десятых атмосферы энтузиазма не прибавляло, охрана Союза бдила. А поскольку большинство кораблей Аргула числились в розыске… В общем, нам крупно повезло, что мы-таки попали на борт.

Раскаяние капитана в щедрости души было видно невооруженным глазом – хмурый и насупленный за завтраком, на который нас милостиво пригласили (я так понимаю, что случись что, было побольше мишеней, на которых командир может сорвать злость), он не сводил с нашей троицы немигающего взгляда. Конкуренцию ему мог составить только Браен, чей внешний вид был наглядной иллюстрацией к демотиватору на тему алкоголизма.

В тягостном молчании закончив есть, мы покинули столовую, почтя за благоразумие лишний раз не выходить из отведенной каюты, дабы капитан не передумал. Однако, командир «Берсерка» оказался человеком честным, человеком своего слова (по этой же причине и невезучим по жизни) и не развернул корабль на прежний курс.

 К исходу вторых суток в иллюминаторе и на экранах показался Чубысь. К огромной радости экипажа, галактического патруля в приорбитальном пространстве не было, и пилот, шустро запросив разрешение у диспетчера, пошел на стыковку.

Посадка на планету с недружественной азотной атмосферой завораживала. После того, как слегка зеленоватая дымка развеялась, взору предстала элювиальная поверхность Чубыся, на которой кратерами-язвами расположились воронки космопорта. После того, как транспортник приземлился в центр одного из таких кратеров, его начали медленно оплетать подобия гигантских стрекательных нитей, формируя плотный кокон. Ощущения были такие, словно гигантская гидра пытается съесть корабль целиком. После того, как с экранов исчез даже намек на изображение, появилось ощущение будто, корабль плавно скользит вниз. Чувство гравитации не подвело – транспортник действительно плавно погружался, спускаясь по шахте на первый этаж под поверхностью планеты. Когда шлюз открылся, и капитан с искренней радостью человека, под конец жизни наконец-то расплатившегося с ипотекой, выдворил нас с корабля, я присвистнула. Транспортник сверкал, как после усердной мойки, а от кокона не осталось и следа.

Не успели мы покинуть бункер космопорта, как «Берсерк» начал подъем на поверхность. Команда решила не злоупотреблять гостеприимством планеты.

Подземный и единственный город на Чубысе своим видом навевал на мысли о пьяных кротах, потому как ни одного прямого перехода я не заметила. Зато город изобиловал искусственными пещерами, колодцами, квантовыми подвесами и воздушными динамическими нейтрино-мостами. На центральных «улицах» освещение хотя и было антропогенного происхождения, но мало чем по интенсивности уступало природному. И даже имело  один несомненный плюс – солнечные ожоги от такого точно не получишь. Но подозреваю, что на нижних уровнях не столь трепетно относятся к вопросу соляризации.

Таира с любопытством первооткрывателя глазела по сторонам, да что уж греха таить, и мы с Браеном были удивлены. Еще бы, побывать в городе, который, по слухам, представлял собой самый большой сервер, не подчиняющийся парламенту Союза. Это был весьма надежный информационный банк (конкурировать с ним могла только надгробная плита бабушки Сирануш) с одним единственным недостатком. Загружать информацию в персональное хранилище исходных данных можно было через любой прокси-сервер, но кэш при этом отсутствовал. Поэтому, чтобы извлечь обратно что-то, необходимо было личное присутствие.

У центрального входа в ОБДИН я несколько замешкалась. Что меня там ждет? В горле от волнения пересохло, а ноги предательски ослабли. Было страшно заглянуть в тайну, но если отступлю, чувствую, буду жалеть об этом всю жизнь. Поэтому решительно выдохнув, попросила спутников подождать меня где-нибудь поблизости. На что эти двое столь синхронно скривились, что нечаянный свидетель мог заподозрить в них закадычных врагов.