Неправильный лекарь. Том 1

Войдя в кабинет, закрыл за собой дверь. Достал из кармана пальто амулет, повесил на шею и сразу активировал, кольнув мизинец канцелярской кнопкой, больше ничего не нашёл. По телу снова разлилась едва уловимая волна тепла. Первым делом проверка. Сердце билось, словно на пробежке. Есть контакт! Запястье почувствовало лёгкое покалывание и тепло. Значит амулет пока буду носить не снимая. Посмотрим, что это даст при работе с пациентами.

— Где ты пропал то? — спросил отец, когда я входил в манипуляционную, застёгивая на ходу халат. — Я звонил Корсакову, он сказал, что ты минут десять, как ушёл.

— Забежал к себе в кабинет, — ответил я и посмотрел на лежащего на столе пациента. С первого взгляда ничего особенного не заметил. — Что здесь?

— Вот ты и разберись, — сказал отец, скрестив руки на груди.

Понятно, первый экзамен. Ну уж с постановкой диагнозов у меня не было проблем.

— Что с вами случилось? — спросил я у немолодого мужчины лет шестидесяти в одежде строителя. Судя по состоянию робы, скорее всего куда-то свалился, возможно с высоты. Я сказал санитарке, чтобы его раздели.

— Строим новый дом тут неподалёку, — начал рассказывать пациент. По лицу было видно, что разговор даётся ему с трудом, дыхание частое и поверхностное, говорит короткими фразами, постанывает и морщится, когда с него стаскивают одежду. Нарушены движения в левой ноге. — Молодой бестолковый напарник леса плохо собрал, а я полез на потолок лепнину крепить, так вместе с этими лесами и рухнул на кучу мусора. А теперь дышать тяжко и нога левая болит и не слушается.

Я начал осмотр с грудной клетки, первые подозрения подтвердились — сломано несколько рёбер справа. Перкуторный звук в норме, пневмоторакса нет, притупления звука из-за скопления жидкости тоже. Это хорошо. Левая стопа не повернута кнаружи, значит бедро скорее всего целое. А вот поднять ногу никак, боль в паху. Значит таз. А ещё отек и боль в области наружной лодыжки. Всё остальное без отклонений. Хорошо бы рентген сделать, но тут, наверное, никто такого исследования не знает, им незачем.

Я озвучил диагноз отцу, тот кивнул и улыбнулся, остался доволен. В кабинет вошёл Борис Владимирович, очень вовремя, перед репозицией смещённой лодыжки пациента надо обезболить. Но, диагноз то только начало, что делать дальше, если от лекарского дара у меня под рукой только тепловые процедуры. И то не особо эффективные.

— В каком месте рёбра сломаны, нашёл? — спросил отец.

— Примерно здесь, — сказал я, обозначив участок. — Четвёртое, пятое и шестое. Смещение если и есть, но незначительное.

— Ты их не видишь, что ли? — вскинул он брови.

Ага, понятно теперь, рентген им точно на хрен не нужен. Лекарь должен видеть внутренние повреждения с помощью дара.

Глава 11

Я слегка опешил от вопроса отца. Как, интересно, я должен был это увидеть? Глазами? Или приложив ладонь, как сканер? В прошлой жизни я предложил бы сделать томографию, чтобы увидеть повреждения на лёгком заодно или хотя бы рентген на худой конец, но здесь этого нет. Этот мир в таких аппаратах просто не нуждается. А как они это делают — понятия не имею. Отец увидел, как я оторопел, вздохнул, подошёл к пациенту и положил ладонь на место перелома, подтвердив мою вторую догадку.

— Я теперь точно знаю, где находятся линии переломов и куда надо воздействовать магией, чтобы они срослись. Теперь попробуй ты.

Я положил свою ладонь на то же место, где лежала ладонь отца. Ах ты ж хитрец! Снова экзамен! Переломы находились чуть в стороне и, чтобы их обнаружить, мне не потребовалось использование пока неизведанных магических способностей. Я с важным видом точно ткнул пальцем в каждый из них.

— Ладно, — одобрительно кивнул отец и улыбнулся одними уголками рта. — А теперь попробуй срастить хотя бы один.

Очень смешно. Никогда ещё не слышал, чтобы грелка настолько ускоряла процесс регенерации. Но, не попробовав, не узнаешь. Я же должен попробовать, правильно? Положил центр правой ладони на место перелома шестого ребра, закрыл глаза и сосредоточился. Теперь надо ощутить то, во что я никогда раньше не поверил бы — потоки магической энергии, а потом направить их область перелома через ладонь.

Таким образом я пыжился минут пять или семь. Возможно дольше. Со лба градом тёк пот, мокрая рубашка прилипла к телу. Слышал шёпот отца и как санитарка открывает окно. Меня никто не трогал и не останавливал. Видимо ждали, пока я сдамся сам. Им не ведомо выражение «партизаны не сдаются». Когда я понял, что ещё немного и я от натуги упаду в обморок, решил капитулировать. Просто убрал ладонь и сделал пару шагов назад, часто дыша. Потом встретился взглядом с отцом.