Неправильные

Моя ложь тут же отпечатывается в его глазах. Зачем что-то доказывать ему, да и с какой целью я должна это делать?! Сейчас, стоя перед зеркалом и вытирая с лица красную помаду, я вообще не понимаю многих вещей, которые совершала за эти несколько дней, словно в меня вселился бес. А уж распинаться перед человеком, считающим меня шлюхой и пользующимся мной в любое удобное для себя время, у меня нет ни сил, ни желания. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Если бы можно было просто по щелчку пальцев оказаться в другом месте — я бы уже давно находилась на необитаемом острове.

— И сколько мужиков у тебя было за эти дни?

Бросаю грязную салфетку в ведро и вытягиваю из упаковки новую.

— С тобой — семь.

Люблю это число. Оно мое любимое.

— Не преувеличивай.

Вытираю подбородок и не задумываясь говорю:

— Четыре стриптизера, ты и двое парней, с которыми я познакомилась в баре. В том ресторане на крыше.

Марк слабо усмехается, а потом смотрит на меня так долго и внимательно, что мои внутренности снова сжимаются. Он как будто пытается понять, вру я или говорю правду. Но зачем? Разве это для него так важно?

Ручку на двери кто-то дергает. Я напрягаюсь, а Марк, кажется, и не замечает непрошенного гостя.

— Все вы — шлюхи, Лер, — почти неслышно говорит он.

Кинув на прощание ядовитую улыбочку, Марк выходит из комнаты, а я тут же запираю за ним дверь. Несколько секунд таращусь на ручку, с необъяснимой надеждой, что вот-вот она начнет разъяренно дергаться из стороны в сторону, и Марк будет требовать впустить его обратно, но этого не происходит.

И тогда я начинаю рыдать.

Мое сумасшествие достигло апогея.

Глава двадцать третья

Требую у бармена порцию виски, затем еще одну. Влив в себя безвкусную жидкость, с грохотом ставлю ребристый стакан на глянцевую стойку и с отвращением смотрю на все, что меня окружает.

Вазы с цветами, официанты с подносами, пирамида из бокалов с шампанским — я готов разнести здесь все, лишь бы этот балаган прекратился! Тетка в красном противно смеется, худой мужик в идиотском обтягивающем костюме похож на пингвина. Все эти люди, большинство из которых я вижу в первый раз, веселятся, играют свои роли, демонстрируя друг другу дорогущие наряды, часы и сережки. Наверное, немало потратились, чтобы не упасть в грязь лицом. Придурки.

— Еще!

Бармен кивает и наливает в стакан третью порцию виски.

Она спала с ними. Бог мой! Семь человек. Она поимела семерых, включая меня. Стоит только вспомнить, каким непроницаемым и безразличным было выражение ее лица, каким пустым был взгляд, когда она говорила об этом…

Запрокидываю голову, вливая третью порцию алкоголя.

Эти приключения ей в кайф, как были и мне когда-то. Такое чувство, что с прошлой недели, когда я развлекался с той, что оставила для меня свои красные трусики в комоде, прошла целая вечность. Я как будто постарел в этой чертовой поездке, как будто потерял себя. Господи, я даже не смог заставить себя перепихнуться с Настей в раздевалке. Когда такое было?!

— Еще!

Жизнь — это жизнь. В ней полно дерьма, и чтобы не увязнуть в нем по самую шею, нужно быть проще. Не задумываться, не углубляться — не париться. Я успешно делал это на протяжении почти десяти лет, полностью избавившись от этих сгрызающих душу чувств, а что теперь?

Какая-то девка, повернутая на сексе, обвела меня вокруг пальца? Заставила думать, что я открыл для нее радость постельных утех? Заставила поверить, что только со мной ей хорошо?

Лживая потаскуха!

Четвертая порция виски начинает щипать язык.

Я смотрел на нее, когда она безмятежно спала, согревался от прикосновения к нежной бархатной коже и до безумия хотел, чтобы она говорила со мной. Просто говорила, неважно, что именно. Просто потому, что ее мягкий голос заставляет меня улыбаться. Просто потому, что во мне что-то щелкает, когда я смотрю в ее песочные глаза.

Нет, я не увязну. Никогда больше.

Нужно покончить уже со всем этим балаганом, пока я окончательно не сошел с ума.

Оборачиваюсь и с ненавистью озаряюсь по сторонам. Где же красавица-невеста и ее лопух-жених?

— Вот неприятность! Уже который раз сюда заходят чужие люди! Так неудобно перед гостями.

Моя тетка берет меня под руку и смотрит в сторону центральной широкой арки, украшенной розовыми цветами. Там троица пожилых людей с интересом заглядывает в зал, а девка в кремовом костюме и с бумажкой в руках пытается что-то объяснить им.

— Этот мастер-класс по фламенко, должно быть, толпы собирает! И угораздило же! Именно с нами случилась такая накладка! Теперь все будут заходить сюда и пялиться на нас, как на обезьянок.

— Цирк ведь.

— А? — наивно хлопает она глазками и смотрит на меня снизу.

— Цирк, теть Наташ, цирк здесь самый настоящий! — взрываюсь я и одергиваю руку.

Мне нужно найти братца-лопуха, чтобы выбить дурь из его башки, а бедненькую Сашу послать на все четыре стороны вместе с этими вонючими цветами, которыми забит весь зал.