Неправильные

— Если болит голова, могу дать таблетку, — вдруг тихо говорит Саша. Она обращается не ко мне, а к этому высокому мужчине и смотрит на него с не присущей ей обходительностью. Такое чувство, что она пытается расположить его к себе.

Мужчина кидает на нее быстрый и саркастический взгляд, выдавливает из себя полуулыбку и снова смотрит на меня.

— И еще раз здравствуйте, — наигранно говорит он, сделав ленивый поклон головой. Оценивающий взгляд бегает по моему лицу, и я чувствую, как воздух в легких заканчивается.

— О, вы не знакомы, да? — тут же вмешивается Саша, сцепив ладони в замок. — Валерия, это Марк, он двоюродный брат Вани. Марк, это Валерия, моя подруга и визажист по совместительству. Жаль, что наши места разбросаны по всему самолету…

— …визажист, значит, — перебивает мужчина тихим голосом. — Ясненько. О чем говорили?

Его потемневшие глаза впиваются в Сашу, ожидая незамедлительный ответ.

— Мм, да… Лера хотела что-то сказать, да? — Она взволнованно глядит на меня. — Ты, кажется, говорила про какого-то человека в самолете… Кто-то плохой, так ты сказала?

— О. — Мужчина скрещивает руки на груди, и я замечаю, как сильно обтягивают манжеты черной рубашки поло его крепкие бицепсы. — И кто же это?

С трудом проглатываю накопившуюся слюну, чувствуя, как к лицу приливает жаркая волна.

— Неважно, — отрезаю я резко. — Показалось.

— А, показалось, — медленно и с издевкой повторяет Марк мои слова. — И частенько тебе чудится всякое?

— Значит, брат Вани, — говорю я, нервно постукивая пальцами по ноге.

— Двоюродный. Ой, моя очередь! — Саша кидает нам улыбку и скрывается за белой дверью туалета.

Нервно кусаю губу и подхожу ближе к гудящим стенам. Внезапно Марк делает большой шаг ко мне и не задумываясь хватается за край плотной темно-синей шторки и тянет ее в сторону. Яркий свет из салона меркнет, и небольшое тесное пространство, в котором мы находимся, погружается в полумрак.

— Плохой человек, значит, — язвит он, возвысившись надо мной. — Мое чутье меня не подвело, ты принялась трезвонить направо и налево свою маленькую и гнусненькую ложь.

— Я не трезвоню, я лишь хочу…

— Знаешь, а мне плевать, чего ты там хочешь. Решила оклеветать меня, да? Так вот, милочка, скажешь чего лишнего, и я подам на тебя в суд. Запомни — за клевету. Я ведь предупреждал тебя, еще раз попадешься мне на глаза, и… — Он замолкает, когда из соседнего туалета выходит невысокая девочка-подросток. Она кидает на нас смущенный взгляд и скрывается за шторкой. — Какого черта ты вообще здесь забыла?

— То же самое я могу спросить и у тебя, ненормальный! Я думала, ты прекратил преследовать меня, но нет, я ошиблась. Ты все еще пытаешься сделать… Хочешь причинить мне вред, — запинаюсь я, не зная, как иначе обозначить предполагаемое изнасилование. От этих мыслей меня кидает в жар и по телу вновь пробегают мурашки. Вспоминаю, как с трудом заставила себя покинуть ту подземную парковку и как долго не решалась выйти из машины и подняться в собственную квартиру, только лишь потому, что была безумно напугана вот этим вот мужланом.

— Ты чокнутая?! — ахает он, схватившись за голову. — Ты преследовала меня несколько месяцев, куда я — туда и ты. Стоит мне выехать в центр, как ты уже тут как тут! И неважно, будь то утро или поздняя ночь, у тебя как будто радар на меня!

Дверь туалета открывается, и мы оба поворачиваем головы к удивленной Саше. Ее глаза перескакивают с Марка на меня, и, не выдержав долгой паузы, мужчина с деланой улыбкой говорит:

— Не откажусь от таблетки, Саш.

— Л-ладно. Пойду поищу, что ли. В сумке. — И прежде, чем скрыться за шторкой, Саша оборачивается и задерживает на нас подозрительный взгляд.

Мне становится не по себе от мысли, что с этим громилой мы остаемся один на один в мрачном хвосте самолета и, как назло, больше желающих посетить туалетную комнату нет. Нервно сглатываю и с осторожностью смотрю на мужчину, склонившего чуть набок голову и внимательно наблюдающего за мной.

— Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Какой радар?

Он раздраженно закатывает глаза и резко опирается рукой о стену за мной, приблизив ко мне свое квадратное с темной щетиной лицо.

— Ты ездишь на черном «Лексусе»?

— Ч-чего?

— Ты ездишь на черном «Лексусе»? — твердо повторяет он, выдыхая мне в лицо мятный аромат жвачки.

— Ну, да.

— Так вот, именно от твоего «Лексуса» меня тошнит, понимаешь, о чем я? Мне осточертело видеть его на дороге, и однажды я решил выяснить, что и как. Два часа простоял на стоянке перед мостом, лишь бы узнать, кто сидит за рулем черной машины. Но ты так и не удосужилась выйти на улицу за это время, и я решил выяснить все сам. Подошел к машине, вежливо постучал, а ты едва не проехалась по моим ногам!

— Так ты думаешь, что я…