Неправда. Разум над душой(СИ)

- Люда летела, как фея. Волосы развевались, на щеках румянец, взгляд далеко вперед... - его глаза затуманились, и это выглядело так реалистично, что даже я чуть не поверила (но я-то знаю, что выглядела чуть лучше бомжа). - Летела и врезалась. В меня.

За столом раздался дружный смех, я смущенно улыбнулась и ущипнула свободной рукой Раневского за бедро. Он тихо ойкнул.

- А потом он сказал: "Куда ты..." - начала я, собираясь продолжить историю так, как это было в действительности, но мне не дали.

- "... Спешишь, красавица. Осторожней. Я конечно, не стена, но тоже здесь стою", - перебивая меня, закончил Раневский.

Я поджала губы и недовольно на него посмотрела. Строит из себя рыцаря.

- А она мне отвечает: "За.."

- Зачем же ты здесь стоишь, если не стена - говорю, - мило улыбаясь парню, дополнила я.

Значит, если сам - так рыцарь, а меня можно и хамлом?

- В общем, - вдохнул Федор, осматривая всех слушателей. - Так все и началось.

- И давно вы вместе? - нетерпеливо спрашивает Вера.

Ей, видимо, интересней, чем родителям.

Я судорожно пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз говорила маме, что у меня никого нет. Вроде бы, после неожиданного приезда Лешки... А там, фиг знает.

- Что-то около месяца, - наконец-то выдавливаю из себя и смотрю на своего лже-парня.

- Чуть меньше, - поправляет он.

- Да.

- То есть, не с самого сентября? - брови Верочки взлетают куда-то в область роста линии волос.

- Да, - повторяю.

- Люда долго к этому шла, - вставил Раневский и приобнял за плечи, разомкнув пальцы на моей ладони.

Я тут же опустила руку и вытерла ее о ногу, только оказалось - о его ногу. И, чтобы зря мои пальцы там не шастали, чувствительно ущипнула.

Парень оказался то ли выносливым, то ли быстро привыкающим, но виду на мои издевательства не подал. Даже больше - повернулся и с наимилейшей улыбкой потрепал меня по волосам.

Родители сидели немного в шоке. Но мама еще хоть как-то пыталась принять непринужденный вид и улыбалась, а отец... Он просто медленно жевал, смотря в никуда. Только это "никуда" находилось прямо над головой нежного Максима, от чего тот постоянно беспокойно ерзал на стуле и поправлял свои светлые, чуть кудрявые волосы.

- У тебя шило завелось? Успокойся, - шепнула Верочка, оглядываясь на него.

Тот бросил на нее умоляющий взгляд и выразительно посмотрел на моего отца. Я закашлялась, пытаясь скрыть смех, и спасатель, в виде гада Федора, тут же пришел мне на помощь, несколько раз хлопнув ладонью по спине. Я начала отмахиваться:

- Все! Спасибо! Хватит, приду... - я с ужасом осознала, что чуть не обозвала своего типа-парня. - ...Придууумал же такое, я не умираю!

- Ну ты и ду... - его глаза издевательски заблестели. - ...шечка, когда злишься.

- Вы такие милые, - протянула Вера, искривив губы.

Я фыркнула. Раневский улыбнулся:

- Спасибо. С ней невозможно быть другим.

Ага-ага.

Господи, ну он и искусно играет, словно прирожденный актер не отвлекается ни на миг, и глаза, эти глаза...Доброта и милосердие. Мать Тереза в реинкарнации. Надеюсь, я не сильно отстаю от "гуру".

- О, - я сделала умиленное лицо, но не решилась как-либо к нему притронуться.

Кажется, при родителях это было бы слишком. Да и прикасаться к нему как-то желание не горит, если честно.

Верочка излучала столько затаенной обиды, сколько даже я не успела скопить за полтора десятка лет, и поэтому сейчас вилка в ее руке угрожающе впилась в кусок картошки. Папа сидел в прострации, время от времени прерываясь на заполненную до краев тарелку и бросая на меня обеспокоенные взгляды, а на Федора угрожающие. Во-от, даже ему понятно, что что-то с этим чуваком не чисто. Мама...

Мама - это совсем другая опера. Я видела, как она вся напрягалась каждый раз, когда Раневский совершал любое телодвижение. И опять же, я видела, как она сгорает от нетерпения, чтобы расспросить меня обо всем настолько досконально, насколько это возможно.

И именно поэтому я нервничала больше всего, ведь соврать все до мельчайших деталей - не в моей компетенции. Я больше по масштабным лже-событиям спец, или по внутричерепным галлюцинациям, но никак не по бытовухе и ежедневном "как посмотрел" и "что сделал". Сбежать бы от этого расспроса далеко-далеко, только бы не врать еще больше. Кажется, в последнее время ложь - единственное, что спасает меня от жутко неприятных ситуаций. И она же меня в них загоняет. Нечаянно, ненамеренно я вылезаю из одной ямы и с бОльшим упорством заползаю в другую, - лишь бы не такую как первая. И так по кругу - десятки, сотни раз.

Персональные американские горки. И я знаю, кто виной всему этому дурдому, который происходит в моей жизни.

Я медленно повернула голову в сторону Раневского, который как раз забросил в рот парочку черри и с довольным видом начал их пережевывать. Мазнула уставшим и хмурым взглядом по его лицу и плечам - что случилось и почему он здесь? Как я к этому дошла?