Неповторимый

Таня не боялась отлучения от церкви, хотя знала, что это изменит ее репутацию. Но девушка была знакома с большими группами людей, для которых человек, отлученный за еретизм в баптистской церкви казался почти что героем. Среди этих людей она стала бы популярной. Но для Тани внешние статусы не имели значения. Сейчас она ощутила предательство. Девушка от души любила этих людей и верила, что они для нее – родные люди. Но в момент разговора, она увидела в глазах Леонида Романовича и его единомышленников, их реальное отношение к ней. И это показалось девушке ударом «под дых» от которого она чуть не задохнулась. И в этот момент Таня еще не поняла, как с этим жить?

Девушка не заметила, что у самой двери, где стояла скамья для тех, кто ожидал входа в кабинет, сидел мужчина. Он подошел недавно и не стал входить, услышав громкие голоса из-за двери. Сергей Владиславович сначала хотел войти и спросить, что происходит, но что-то удержало пастора и он остановился посреди коридора. Через несколько секунд он услышал слабый женский голос, произнесший последнюю фразу и едва успел опуститься на скамью, чтобы не столкнуться с выходящей Татьяной, которая никого не видела перед собой, двигаясь как зомби.

Когда Татьяна вышла, Сергей Владиславович поднялся и вошел.

– Такие как эта девица – чирей на здоровом теле Церкви! Их выдавливать нужно! – выдал Леонид Романович, глядя на одного из своих друзей.

Он не заметил появившегося в дверях Сергея Владиславовича. Но тот, к кому он обращался, вдруг напряженно, даже испуганно указал глазами на дверь. И когда Леонид Романович посмотрел туда, куда указывал пожилой мужчина, то невольно вытянулся почти как солдат по стойке «смирно». Этого посетителя он не ожидал увидеть.

– Братья, что здесь только что произошло? – поразился Сергей Владиславович. Затем он строго посмотрел на избранного пастора, который, не успев привыкнуть к новому положению, начал устанавливать свои порядки в общине. – А вам не приходила мысль, что это не чирей, а инъекция, которую Бог поставил церкви, чтобы вылечить ее? – поинтересовался бывший пастор. – Брат, я думаю, что ты прекрасно осознаёшь, сколько правил поведения пресвитера в общине ты только что нарушил? – обратился он к новому руководителю. – И, братья, почему вы поддержали брата Леню в его поступке? Думаю, что вы тоже знаете, что все, что я случайно увидел и услышал, я обязан вынести на братский совет. Все это совершенно недопустимо в церкви! И вы сделали это за спиной всех братьев, кто должен был участвовать в подобных решениях, и я к таковым все еще отношусь, так как меня братья просили остаться в братском совете.

Леонид Романович явно очень испугался. Он организовал все это именно тогда, когда был уверен, что бывший пастор не мог увидеть и услышать. Но раскаяния не было видно ни в его поведении, ни в словах. Он давно считал, что старый пастор слишком «либеральничает» с вольнодумцами и поэтому их развелось слишком много и теперь он намерен был «почистить ряды». И все же он хотел это сделать тихо. Чтобы «братский совет», даже если и узнал бы, то как можно позже. Он был уверен, что Татьяна и ее семья не станет никому жаловаться и рассказывать о том, как обошлись с девушкой. Но он не предполагал, что бывший пастор, который пользовался большим уважением в общине и братском совете, станет свидетелем его «расправы с неугодной».

Глава 11

Когда-нибудь уйду, захлопнув двери

Не взяв с собой «ни нитки, ни ремня»

Оставив в прошлом все свои потери

Приобретенья, опыт и дела…

И налегке, взлетая над тропою, -

Чтоб не топтать цветы, не мять травы, -

Навстречу небу, ярко голубому

Умчусь вперед, за грань, в другую жизнь!

Надежда Шива-Локшин

Когда вопрос о группе Татьяны Рокотовой был поднят на совете, Леонид Романович поразился тому, насколько эта девушка популярна. Ее знали не только как дочь миссионера, но, несмотря на некоторое различие мнений, знал каждый из братьев совета.

После обсуждения, Леониду Романовичу выразили общее неодобрение его тактикой и способами воздействия. Довольно многие выразили серьезное опасение в том, что выбор его как руководителя был верным. Мужчина не ожидал, что это дело даст такой резонанс. После всех обсуждений, Леонид Романович понял, что поторопился с «наведением порядка» или же начал «не с того края». Популярность молоденькой девушки, которую, как он думал, в большой общине почти никто не знает, оказалась неожиданно высокой. И на ее защиту поднялись многие.

– Не могу понять, почему эта, совсем еще молоденькая сестра так популярна среди молодежи и в церкви! Она ведь даже стихи выходит рассказывать раз в год или реже? – спросил он у одного из своих единомышленников, когда они шли домой после совета.

– Не знаю, почему, но думаю, что ее не стоит пока трогать. Может позже, когда к тебе, брат, больше привыкнут, когда заручишься более серьезными голосами поддержки.