Непобедимый

По утрам исследовательские группы отправлялись на свои участки, энергоботы исчезали средь песчаных холмов, колыхаясь, словно неуклюжие лодки, опадала пыль, и оставшиеся на «Непобедимом» говорили о том, что будет на обед, что сегодня сказал радарный боцман боцману связистов, или пытались припомнить, как звали пилота, который потерял ногу во время аварии на навигационном спутнике Терра-5. Болтали вот так, сидя на пустых канистрах под корпусом, тень которого поворачивалась, словно стрелка гигантских солнечных часов, и всё удлинялась, пока не достигала линии энергоботов. Тогда люди вставали и начинали высматривать возвращающихся. Те же, что возвращались, голодные и усталые, разом утрачивали оживление, которое поддерживала в них работа. Даже группа «Кондора» через неделю перестала приносить сенсационные новости, сводившиеся к тому, что в обнаруженных останках удалось распознать кого-то из знакомых. То, что в первые дни было символом ужаса, привезли с «Кондора», тщательно упаковали (ведь как иначе назовёшь добросовестное укладывание всех уцелевших человеческих останков в герметические контейнеры, которые потом отправились вниз, на корму), и оно исчезло. И тогда люди, по-прежнему просеивающие песок вокруг кормы «Кондора» и обшаривающие его каюты и коридоры, вместо облегчения, которого, пожалуй, можно было ждать, начали испытывать томящую скуку и, словно забыв о том, что случилось с экипажем «Кондора», занялись коллекционированием дурацких пустячков, неизвестно кому принадлежавших прежде, оставшихся после несуществующих уже владельцев. Так что вместо документов, которые объяснили бы загадку — за неимением таких документов, — они привозили то старую губную гармонику, то китайскую головоломку, и предметы эти, уже лишённые своего мистического зловещего ореола, шли в оборот, становились словно бы общей собственностью команды. Роган, который нипочём бы не поверил, что такие вещи возможны, уже через неделю вёл себя точно так же, как и остальные. И только по временам, оставаясь один, задавал себе вопрос: зачем он, собственно, здесь? И чувствовал тогда, что вся их деятельность, вся их торопливая суетня, эти бесконечные исследования, просвечивания, собирания образцов, бурение скальных пород, осложнённые постоянной необходимостью соблюдать третью степень — открывать и закрывать силовое поле, держать наготове лазеры, заранее точно рассчитав зону их действия, вести постоянный оптический контроль, непрерывно пересчитывать людей, поддерживать многоканальную связь, — всё это сплошной грандиозный самообман. Что по сути дела они только и ждут какого-нибудь нового несчастного случая, новой беды и лишь притворяются, что это не так.

Сначала люди толпились по утрам перед лазаретом «Непобедимого», чтобы узнать новости о состоянии Кертелена. Он казался им не столько жертвой таинственного нападения, сколько неким нечеловеческим существом, совершенно несхожим с людьми; они будто бы целиком поверили в фантастические сказки и считали, что чуждые, враждебные силы этой планеты могут превратить одного из них в загадочное чудище. А на самом-то деле Кертелен был попросту калекой. Оказалось, впрочем, что его мозг, открытый всему, как у младенца, и такой же пустой, воспринимает сведения, которые сообщают врачи, и Кертелен понемногу учится говорить — именно как ребёнок. Уже не слышно было в лазарете ни нечеловеческого скулящего завывания, ни бессмысленного младенческого лепета, такого страшного в устах зрелого мужчины. Через неделю Кертелен начал выговаривать некоторые слоги и стал узнавать врачей, хотя и не мог произнести их имена. С этого времени интерес к нему начал понемногу падать, особенно когда врачи объяснили: он ничего не сможет рассказать о том, что и как с ним произошло, даже когда вернётся к норме или, вернее, окончит своё странное, но неизбежное обучение.

А работы шли своим чередом. Накапливались планы «города», уточнялись детали конструкций его «ветвистых пирамид», хотя предназначение их по-прежнему оставалось неясным. Астрогатор счёл, что дальнейшие изыскания на «Кондоре» ничего не дадут, и прекратил их. Сам же корабль приходилось бросить — ремонт его оболочки был не под силу инженерам «Непобедимого», а к тому же имелись дела, гораздо более срочные и важные. Забрали только на «Непобедимый» множество энергоботов, транспортёров, вездеходов и всякой аппаратуры, а остов «Кондора» — после такого опустошения он сделался и вправду остовом — наглухо закрыли, теша себя надеждой, что либо они сами, либо какая-то очередная экспедиция отбуксирует всё же корабль в родной порт. Горпах перебросил группу с «Кондора», работавшую под руководством Реньяра, на север; там она присоединилась к группе Галлахера. Роган теперь стал главным координатором всех исследований и отлучался с «Непобедимого» лишь ненадолго, да и то не каждый день.