Непобедимая жара

Где-то час спустя, изнемогая от нетерпения и скуки, будучи не в силах отвлечься от мыслей о работе за просмотром телевизора, Никки решила покинуть свое заточение. Но даже процесс сборов напомнил ей о ее несчастном положении: машинально она потянулась к своей кобуре — та была пуста. Хит вполголоса выругалась и впервые за много лет была вынуждена выйти из дома безоружной.

Лучший способ передвижения на Манхэттене во время снегопада — подземный. По привычке Никки села на поезд 6-го маршрута на Южной Парк-авеню и доехала до станции «Бликер-стрит», чтобы пересесть на линию В и ехать дальше на север. В ожидании поезда она вела себя как типичный пассажир: каждые несколько секунд заглядывала в темный тоннель, высматривая отблеск огней поезда на рельсах. От этого поезд, естественно, быстрее не приезжал, однако Никки нужно было хоть какое-то занятие; иначе здесь нечего было делать, кроме как разглядывать крыс, бегающих по грязным путям.

Никки заглянула в тоннель, понаблюдала за крысами, осмотрела платформу. Сегодня утром полицейской машины около ее дома не оказалось; Цербер не ждал ее у подъезда, не с кем было поздороваться, некому принести кофе. Охрану отозвали вместе с жетоном. Хит не заметила ничего подозрительного, села в вагон и поехала на север, в Двадцатый участок. Теперь она смогла немного расслабиться.

Но черные мысли продолжали ее грызть — избавиться от них было невозможно. Никки обладала способностью управлять настроением и отстраняться от личных неприятностей, однако сегодня ее одолели тягостные размышления о том, что жизнь рухнула. Какого черта происходит? Хит гордилась своей способностью смотреть на все критически и не поддаваться страху, но сейчас она начинала верить в то, что ей намеренно мешают заниматься расследованием. Но почему? И кто это делает?

Никки было больно сознавать это, но факт оставался фактом: нескольких сотен слов в дешевой газетенке оказалось достаточно, чтобы ее вышвырнули из полиции. Проклятая статейка.

И Рук…

Это было больнее всего. Никки столько времени и душевных сил потратила на этого человека. Она ждала его, чувствовала к нему нечто такое… это был не просто секс и вечера в ресторанах. Никки нелегко сходилась с мужчинами, и предательство Рука ее подкосило. Хит вспомнила свои слова на собеседовании насчет собственных слабостей и сейчас призналась себе в том, что ее ответ был не совсем верным. Да, она вся отдавалась работе. Но ее самой большой ошибкой была не одержимость карьерой. Нет, уязвимой ее делала замкнутость. Никки оказалась безоружной перед Руком — и в буквальном, и в переносном смысле.

Это был удар в спину.

Какого черта она делает в участке? Никто ее об этом не спрашивал. Никки Хит спрашивала саму себя.

Когда Никки, надев пальто, вышла из дома и по занесенному снегом тротуару отправилась к станции метро, она решила, что ей нужно взять кое-какие вещи со своего стола. Она не знала, надолго ли ее отстранили — может, навсегда? — и ей требовались материалы расследования, для работы дома. К тому моменту, когда она вышла из метро около Американского музея естественной истории и зашагала в сторону Коламбус-авеню, она сумела убедить себя в том, что возвращение в участок, в первую очередь, необходимо для сохранения собственного достоинства. И еще оставалась та грязная кружка, о которой ей напомнили Тараканы.

На самом же деле детектив Хит просто не могла обойтись без новостей. И то, что она узнала в участке, лишь усилило подозрения насчет заговора.

Тараканы сразу же увели ее в укромный угол.

— Какого черта? — возмутился Каньеро.

— Вот именно, как ты позволила им прогнать себя? — добавил Таррелл. — Время чертовски неподходящее.

— Мы не столько из-за тебя волнуемся, — сказал его напарник. — По правде говоря, дело Графа зарулило в канаву и валяется там колесами вверх.

— Даже не буду спрашивать почему. — Никки уже все поняла, вспомнив вчерашний разговор.

— Из-за Железного человека,[84] — прошептал Каньеро. Хит еще вчера была уверена в том, что они дадут Айронсу именно такое прозвище. И еще она знала наверняка, что капитана называли так везде, где он работал. — Он бросил все ресурсы на расследование убийства того бездомного, хотя в итоге окажется, что бедняга просто упился до смерти.

— В общем, с какой стороны ни посмотри, дело заглохло. — Таррелл кивнул на Доску Убийств; надписи были небрежно стерты, и на белом прямоугольнике остались лишь призрачные следы разноцветных маркеров Никки.

— Видимо, кому-то так удобнее, — сказала она.

Каньеро хмыкнул.

— Помнишь, как мы смеялись над Руком с его сумасшедшими теориями заговоров? — Хит кивнула, стараясь скрыть боль, пронзившую ее при упоминании этого имени. — Это еще цветочки по сравнению с тем, о чем думаем мы с Тэрри.

— И что же вы надумали? — поинтересовалась Хит.

— Только одно, — ответил Таррелл. — Пока ты в отпуске, давай нам знать, если тебе что-то будет нужно.

— Пока ты в отпуске, — повторил Каньеро, выделив последнее слово.