Непобедимая жара

— Думаю, теперь мы знаем куда, — произнес Таррелл.

— Два часа на то, чтобы добраться до места встречи? Очередная дыра на нашей временной шкале, — возразила Никки. — В любом случае, люди из «Justicia a Guarda», возможно, были последними, кто видел отца Графа живым. Ребята, берите «тараканью тачку» и выясните, что им известно.

В начале седьмого в отдел убийств ворвался Рук. Замедлив шаг, он обошел помещение.

— Боже мой, как давно я здесь не был! Такое чувство, словно я заглянул в свою старую начальную школу. Все вокруг как будто уменьшилось в размерах.

Никки, поднявшись из-за стола, бросила быстрый взгляд в сторону кабинета Монтроза, но с приходом людей в костюмах тот опустил жалюзи.

— Рук, у тебя что, нет телефона?

— А ты знаешь, в этом уже просматривается некая закономерность. Никки Хит — женщина, которая не любит сюрпризов. Я все понял. Напомни мне об этом, когда подойдет твое тридцатилетие, хорошо?

Он протянул ей вешалку, завернутую в полиэтилен.

— Что это? — удивилась Никки.

— Рискуя нарваться на неприятности, я все-таки приготовил тебе очередной подарок. Судя по ролику в новостях, смена одежды тебе не помешает. Что-то такое, как бы это сказать, без следов «второй положительной». — Он протянул ей вешалку, держа ее на указательном пальце. — Здесь неподалеку на Коламбус-авеню есть магазин «Теори». Возможно, чересчур стильная одежда для охоты за хладнокровными убийцами, но им придется с этим смириться.

Никки захотелось обнять его, однако вместо этого она ограничилась лишь улыбкой. Затем, отбросив сдержанность, поцеловала его в щеку.

— Спасибо. Я обожаю сюрпризы.

— Женщина, у меня от тебя просто голова идет кругом. — Рук устроился в кресле, которое занимал, когда ежедневно приходил сюда наблюдать за работой Хит. — Если ты занята, я подожду.

— Занята — не то слово. — Она огляделась, чтобы убедиться в том, что они одни. — У нас с Монтрозом дела идут все хуже и хуже. — Она наклонилась к Руку и прошептала: — У него в кабинете люди из отдела внутренних расследований, не знаю зачем. Плюс один из детективов, которых я одолжила в кражах, сегодня попросил о переводе обратно. И расстались мы плохо.

— Дай догадаюсь. Раймер. Какая все-таки дрянь. Я с самого начала не верил во все это представление с Опи.

— Нет, Раймер — нормальный парень. Это его напарник, Галлахер, покинул нас.

— Бросив пару злобных фраз?

— Не кривляйся как паяц.

— А не то ты дашь мне в глаз?

— Убедишься сам сейчас.

— Нет… Ты шутишь?

Они захихикали. Вдруг зазвонил телефон Рука. Взглянув на экран, он сделал изумленное лицо.

— Я поговорю, а ты пока собирайся. — Он направился к двери в коридор, и Никки услышала: — Боже мой! Неужели это Там Швайда, чешская девушка, которая обожает преувеличения?

Рук повез Никки в «Булей» в Трайбеке, по-прежнему славившийся отменной кухней в городе, полном эксклюзивных ресторанов. Когда они входили, Никки позвонили Тараканы, вынудив задержаться на несколько минут в вестибюле. Это было не самое худшее место для ожидания в окружении ароматных свежих яблок, которые заполняли полки, украшающие стены.

Пока они заказывали напитки и выбирали хлеб, Никки сообщила Руку последние новости о деле Графа, а также рассказала о своих проблемах с капитаном Монтрозом. Она не стала упоминать об участии капитана в расследовании дела Хаддлстона, поскольку сама еще не понимала, что это означает. К тому же они находились в общественном месте. Конечно, они занимали отдельную кабинку, однако никогда не знаешь, кто сидит с другой стороны. Рук слушал внимательно, и Никки наслаждалась, видя, как он подавляет страстное желание немедленно озвучить парочку сумасбродных теорий, подсказываемых писательским воображением, а отнюдь не реальными фактами. Однако он все-таки перебил Никки, когда она сказала, что Таррелл и Каньеро только что покинули штаб организации «Justicia a Guarda».

— Это воинствующие марксисты, — заявил он. — Отнюдь не ваши белые и пушистые демонстранты, распевающие гимны. Среди них есть бывшие колумбийские повстанцы из ФАРК,[50] которые гораздо более уютно чувствуют себя с автоматом в руках, нежели с транспарантом над головой.

— Нужно будет с этим разобраться. — Хит вытащила блокнот. — В штабе Тараканам рассказали, что отец Граф был убежденным сторонником их дела и что они скорбят о нем. Несмотря на то что утром в день убийства один из лидеров вышвырнул его вон — священник явился на совещание нетрезвым. — Она поразмыслила о связях Графа с вооруженными повстанцами. — Они склонны к насилию? Я имею в виду здесь, в Нью-Йорке?

— Думаю, не больше чем… скажем, ИРА до Белфастского соглашения.[51] — Он оторвал кусочек хлеба с изюмом. — Я хорошо их помню потому, что лично видел, как им в Колумбию доставляли автоматы и гранатометы.

— Рук, ты был в Колумбии?

— Я бы рассказал тебе, поинтересуйся ты тем, как я провел последний месяц. — Он притворился, что вытирает салфеткой слезу. Затем задумался. — Ты знаешь, кто такой Фаустино Велес Аранго?

— Конечно, это писатель-диссидент, ныне скрывающийся.