Непобедимая Моди

— Прошу прощения, но меня все-таки интересует, прежде чем мы уляжемся спать, есть у нас план на завтра? Очень бы неплохо бы всегда бы знать бы, что делать собираешься, во.

Барбаула использовал свой хвост как рычаг, поднялся с его помощью и повернулся к Лог-а-Логу:

— Конечно, у нас есть план, так, Лопоух?

Лопоух уже почти заснул. Он отмахнулся от выдры, как от мухи:

— Сначала спать, потом планы плановать… пла-ни-воровать…

Все тут же согласились с Лог-а-Логом, кроме Рангвала. Он расхаживал вокруг, оживленно жестикулируя:

— План — первое дело, друзья мои. И за планом далеко ходить не надо, когда я рядом. Вряд ли живет в наших лесах кто-то, способный сравниться со мной в высоком искусстве составления планов.

Моди вежливо подавила зевок:

— Давай, друг, поведай нам свой план. Сейчас тебе точно никто не возразит, не помешает, потому что никто и не услышит.

Рангвал резко остановился и уселся.

— Ну и варите суп из собственных хвостов, — проворчал он мрачно. — Я их спас от армии Кердли, целыми и невредимыми вытащил из зубов бурокрысьих, а они меня таким образом отблагодарили. Я им пытаюсь помочь, а они дерут пасти в зевоте, развалились, как вяленые жабы. Я ухожу со сцены, замыкаю уста.

Моди мгновенно пожалела о поведении своих друзей и о своем собственном. Она пихнула Барбаулу, затрясла Лог-а-Лога, дернула за лапу Рангвала:

— О сэр, простите наше невежество! Мы глубоко сожалеем о своих дурных манерах. Мы ни в коем случае не хотели обидеть вас, более того, мы вам глубоко благодарны и сознаем, чем мы вам обязаны. Так, ребята? — Она пихнула Лог-а-Лога, опасаясь, что тот снова закроет глаза во время ее тирады.

Лопоух и Барбаула в один голос присоединились к Моди.

— Точно, точно. Мы слушаем внимательно, друг.

— Конечно, конечно, кто ж лучше-то разбирается в обстановке, если не ты.

Настроение Рангвала менялось так же, как погода в межсезонье. Только что нахмуренный, он уже снова широко улыбался:

— Ха-ха, такого вы никогда не слышали, лесные мои друзья. А я вам скажу, что мы лишь в дне марша от аббатства, вот как. По тайной тропке, известной только мне. Разве что от лодок придется избавиться.

— Что-о-о-о? Оставить лодки? — взвился Лопоух.

— Никогда!

Рангвал протестующее воздел обе лапы, зацокал языком:

— Упаси сезоны, ни в коем случае не насовсем! Мы их оставим здесь, никуда они отсюда не денутся, никто их здесь не найдет. Но идти придется налегке. Уже утром Грантан Кердли разошлет разведку по всем речкам и ручьям. Но лодки будут вдали от воды.

— И где это, спрашивается, можно спрятать шесть логоходов? — недоверчиво спросил Лопоух.

— Совсем рядом. Веслом достать от того места, на котором ты сейчас стоишь, друг Лог-а-Лог. Вот погляди.

Он подошел к северной стене пещеры, остановился и неожиданно крикнул:

— Всем закрыть глаза! Быстренько все глаза закрыли!

От неожиданности все зажмурились. Послышался какой-то скребущий звук, и снова прозвучал голос Рангвала:

— Открывайте!

Рангвал исчез.

Моди недоверчиво протерла глаза:

— Великие сезоны, во, куда этот прохиндей девался?

Раскатистый смех Рангвала вызвал в пещере гулкое эхо.

— Я здесь, совсем рядом.

Он появился снова, как будто вышел из стены.

— Тут рядом еще одна пещера. Вот здесь еле заметная трещина в скале. Если потянуть, вот так, то скала чуть сдвигается, как раз чтобы пройти. Здесь мы лодки и спрячем, дорогой Лог-а-Лог. Ну и всякие прочие котлы да кастрюли. Нам предстоит завтра напряженный марш, так что идти придется налегке.

Мод и кивнула:

— Понятно. И ты пойдешь в Рэдволл с нами, друг?

— Ха-ха, если бы вы, дева дорогая, хоть разок отведали изделий кухни аббатства, вы бы не спрашивали. Каждый шаг с вами. Итак, давайте сразу спрячем все, что надо спрятать, чтобы утром не тратить времени.

20

Вонючий черный дым стлался над лесом, поднимался к небесам. Для того чтобы дыма стало больше, в огонь добавляли всякую гниль. Дым должен был отпугивать ос и шершней, и бурые крысы жались поближе к огню, источнику дыма. Впрочем, на бурых крыс они не походили. Все, пережившие нападение жалящих насекомых, сверкали зеленовато-черной болотной грязью.

Ведунья Лаггл ковыляла от костра к костру, поучая страдальцев:

— Намазывайте жирнее, толще и оставьте, больше не трогайте. Пусть зудит, пусть жжет — не трогайте. Завтра корка затвердеет на солнце, отвалится, а вместе с ней отойдут и жала.

Грантан, оставаясь под водой, тело от укусов уберег, но пострадавшая голова распухла. Стрингл напоминал глиняную статую крысы. Рот, ноздри и глаза торчали из отверстий в грязевой маске.

Грантан повернул голову в сторону Стрингла и с трудом, медленно заговорил:

— Футва ыффкатт ффыгы.

Стрингл выковырял из ушей грязь.

— Чего, великий?

Грантан гневно зашипел:

— Аа хкагаг футва ыффкатт ффыгы.

Не желая злить босса, опытный Стрингл подозвал знахарку:

— Ему, случаем, осы сквозь уши мозг не покусали? Он какую-то белиберду несет.

Лаггл подошла к Грантану, постучала когтем по нижней челюсти вождя.

— Открой рот, великий.

Грантан еще больше сузил оставшиеся от глаз щелочки.

— Вафен вот?