Непара

– Остаться с тобой? – спрашивает Лизка, и я качаю головой. Не надо. Зачем? Девочка я взрослая, да и напрягать Лизу всякими разборками не хочу, она и так от рук этих хоккеистов пострадала, не думаю, что ей еще и скандалов хочется. Да и кажется мне, что плохого Егор ничего не сделает. Хотя бы потому, что я знакома с его мамой. – Ладно, подруга, раз нам не по пути сегодня, то я пошла в аптеку, а ты будь умницей и напиши мне, когда будешь дома. – Мы чмокаемся на прощание, и я съеживаюсь, когда она отходит. С ней было почему-то чуть легче.

Было бы идеально просто пройти мимо и сделать вид, что Егора не существует, но он стал в самом центре дорожки, так что если бы я и захотела пройти, то делать это нужно было бы по его машине. Ну или голове. И оба варианта меня не устраивают.

– Надеюсь, ты ждешь не меня. – Я, наверное, похожа на стерву, но меня это ничуть не смущает. Складываю руки на груди, придавая своему виду максимальное безразличие, и приподнимаю бровь, ожидая ответа.

– Тебя, Неженка. – Он опять улыбается. Я не понимаю, почему эти хоккеисты всегда улыбаются? Им так весело живется в обличьях придурков, что улыбка с лица не сходит? Мне вот вообще рядом с ним не весело, ни на одну секундочку даже. – Возьми цветы, а? Я от чистого сердца, в качестве извинений за то, что был придурком.

– Что значит «был»? Ты и не переставал им быть. – До общения с Лизой я такой стервой не была, честное слово. Но меня все устраивает, без этой змеи я бы наверняка была более мягкой, а такие придурки, как этот Егор, именно мягкости и ждут. Не тут-то было, дорогой мой.

– В любом случае эти розы тебе, бери. – Он протягивает цветы, и бо-о-оже, как же они пахнут, какие же красивые. Сумасшедшее желание схватить букет – а он большой, в нем не меньше двадцати пяти роз – и зарыться в него носом, вдыхая пьянящий аромат. Я обожаю розы всей душой, а кремовые еще и сердцем, и мне невероятных усилий стоит одарить эту прелесть – не Егора, цветы – равнодушным взглядом и закатить глаза.

– Оставь себе, мне от тебя надо только одно: чтобы ты отстал! Что прилип, а? Куча девчонок вокруг, выбери кого посговорчивее, а меня оставь в покое, правда. И пройти дай.

Надеяться на то, что отвалит так просто, нет смысла, да? Он же тугодум явно, не понял даже после того, как получил коленом между ног. А удар у меня сильный, я точно знаю, я в зал регулярно хожу. Но, видимо, надо было сильнее. И по голове.

– Не могу я, Неженка, понимаешь? Вижу тебя, и сердце заходится, даже дышать тяжело.

– Тогда советую посетить кардиолога. – Я злюсь и хмурюсь, а потом разворачиваюсь и обхожу машину и Егора прямо по клумбе. Благо снег, и никаких цветов я не растопчу, но увидел бы наш охранник – в живых меня уже не было бы. Егор вслед кричит, что я красивая, а мне плакать хочется от такой несправедливости. Почему эти мужики считают, что имеют право пользоваться девушками, как вещами? Я прекрасно видела многие его отношения, я слышала рассказы однокурсницы о том, как он бросил ее сразу, как только переспал, я видела, как они смеются над девчонками со своими друзьями и заигрывают с каждой второй. Я верила в любовь, правда верила, пока ее не растоптали и не выкинули в окно, еще и грязью облив. И сейчас, когда я могла бы начать верить в нее снова, влюбиться и утонуть в нежности, на пути стоит тот, кто окончательно эту веру в любовь добивает.

Хорошо, что ему хватает ума не ехать за мной. Я спокойно иду к остановке, сажусь на автобус и еду к бабушке, чтобы есть пирожки с повидлом и не думать ни о каком придурке-хоккеисте.

Лиза

Мне холодно! Иду, руки в карманы засунула, и надеюсь не поскользнуться, чтобы еще и нос не разбить. Пока топаю, в голове прокручиваю заклинания по призыву весны и тепла, а в мыслях уже представляю, каким тоном Лиска будет вечером ворчать мне в трубку на Егора. Вот пристал к ней как банный лист. И нашел к кому! К Нежновой, которая всех бабников, козлов и просто кретинов после своего бывшего на дух не переносит.

Наивный Колосов действительно надеется заполучить мою подругу? Он может получить от нее в нос пару раз и еще раз между ног, это вот точно. Большее – вряд ли.

Иду, задумываюсь, чувствую, как от мороза покалывает не скрытый тканью шарфа нос, и подпрыгиваю от резкого и неожиданного сигнала машины позади себя. Да твою же мать…

Савельев сидит за рулем, наполовину высунувшись в окно, и курит, выпуская сигаретный дым кольцами. Спортсмен хренов. Я стараюсь не обращать внимания на едущую рядом машину, но этот придурок снова сигналит, и я снова подпрыгиваю, чуть не навернувшись в снег. Это финиш.

– Да какого хрена? – Я разворачиваюсь изо всей своей никакой силы бью ногой по колесу, на что этот идиот только ухмыляется. – А если бы я опять упала? На другую руку или сломала бы эту, ушибленную? Отвали от меня, Савельев, от тебя одни проблемы, меня уже, без шуток, тошнит при виде тебя.

Ухожу, но с короткими ногами делаю это слишком медленно по сравнению с его машиной. Он едет рядом, смотрит на меня из окна и молчит, скотина, так раздражающе, что у меня начинает кипеть все нутро.