Неожиданные встречи

Теперь я не сомневался: кот заметил с бархана, скорее всего, большого мохноногого тушканчика и ринулся за ним. А тот, перепуганный, заметался из стороны в сторону по свойственному его племени обычаю: размахивая белой кисточкой волос на кончике длинного хвоста, менял направления, обманывая преследователя и выгадывая доли секунды соревнования в быстром беге. Не удалось Прохору поймать и слопать замечательного большеглазого и удивительно симпатичного скакуна-тушканчика. «Слава Богу, — думал я, — удалось ему спастись! Уж очень красив и своеобразен мохноногий тушканчик».

Утром за завтраком, когда мы уселись вокруг разостланного на земле тента с различной снедью, водитель позвал кота, и тот сразу же появился. Но от кусочка сливочного масла, единственного, что могли ему предложить, отвернулся и, сощурив глаза, улегся у ног своего хозяина. Прохор был явно сыт, ночная охота все же доставила ему какое-то пропитание.

По окончании поездки, возле дома, прощаясь со всеми за руку, я протянул ее шутя Прохору, и он немедля положил свою мягкую лапу на мою ладонь под дружный смех участников нашей поездки…

Домашние кошки были известны еще со времен Древнего Египта, где наиболее почитаемые из них удостаивались даже бальзамирования. Попав в природную обстановку, коты удивительно быстро дичают, подтверждая стойкость и консерватизм унаследованных от предков инстинктов.

Как только начался бум строительства загородных дач, появились и одичалые кошки — те, которых бессердечные хозяева бросали после отъезда, обрекая животных на самостоятельную жизнь. Одна такая кошка, серая в полосках, дикой окраски, повадилась посещать соседа. Где она жила в его отсутствие — никто не знал. Но когда сосед появлялся на даче, кошка мгновенно приходила, начинала мурлыкать, тереться о ноги, ласкаться, желая доказать свою привязанность. Бывало и так, что скользнет в заросли, поймает мышь, принесет хозяину и положит у его ног, мол, на, возьми мой подарок.

Сосед любил кошку, ласкал, угощал молоком и колбасой.

Как-то кошка долго не появлялась, потом неожиданно пришла, да не одна, а с четырьмя котятами. Дикие дети ее, увидев человека, испугались, разбежались, забрались на деревья.

Жена соседа не особенно жаловала кошку, не понравилось ей, что лазят по яблонькам. «Еще поцарапают ветки, собьют яблоки!» Попугала кошку, прогнала котят. Кошка обиделась, увела своих детей. И с тех пор никто уже не видел…

К семье учительницы В. Деевой и ее зятя А. Айтова, жителей города Алма-Аты, три года назад приблудился котенок. Судя по внешности, это была нечистокровная сиамская кошка. Она оказалась очень умной, ласковой, всегда просилась на двор по своим делам. Провожала уходящих членов семьи и встречала их по возвращении. Все ее любили, и особенно дети Айтова. Звали ее Марьяшей. Она дважды родила котят, первый раз четырех, второй — двух. Так случилось, что у соседей кошка, тоже с маленькими котятами, упала с балкона пятого этажа и разбилась. Оставшихся после нее двух маленьких беленьких котят отдали на воспитание кошке Марьяше, и она приняла их в дополнение к своим двум собственным. Была у нее одна особенность: она очень любила сырое мясо.

Когда первый раз у кошки появились котята, то она привела к себе в дом их отца — кота, жившего в соседнем доме. Его, разумеется, тотчас же прогнали, и более он уже не осмеливался заявляться к своему потомству.

16 августа 1994 года Айтов с женой и детьми собрались вместе с другими семьями на трех автомашинах в путешествие из Алма-Аты до Новосибирска. Маршрут был обычный: Алма-Ата, Талды-Курган, Аягуз, Семипалатинск, Рубцовск, Барнаул и далее. Ехали быстро. Через два дня, не доезжая до Барнаула, остановились на обед. Здесь кошка исчезла. Искали долго, но безрезультатно, не нашли свою Марьяшу. Возвратились в Алма-Ату в конце августа. Все, особенно дети, очень скучали по кошке, часто вспоминали ее, восьмилетняя Армина плакала. Чтобы как-то утешить детей, завели попугайчиков.

21 октября 1995 года, через четырнадцать месяцев разлуки, кошечка возвратилась, очень худая, одичавшая. Первые дни безудержно ела и спала, спала… Только к третьему дню немного оживилась, возвратилась к привычной жизни, стала ласковой. Но у нее появилась странная черта: выходя из дома на двор, стала задерживаться с возвращением. Оказалось, она усиленно охотилась за воробьями и даже за голубями.

От Алма-Аты до Барнаула приблизительно около полутора тысяч километров. В общем, обратный маршрут идет почти строго прямолинейно на юго-запад, пересекая Обь, Иртыш, а также впадающие в Балхаш мелкие речки Лепсы, Аягуз, Аксу, Каратал. В среднем кошечка проделывала путь по четыре километра в день. Быть может, кто-то держал ее у себя зимой, хотя это маловероятно, так как, возвратясь, она была уж очень дикой и даже не даваясь в руки. Наверное, она шла главным образом ночью, днем отдыхая. По пути Марьяша охотилась, сама добывала себе пропитание.