Неожиданное осложнение (ЛП)

— Ее зовут Виктория Фолоуэлл, — мои слова прерывистые. Дыхание неровное от адреналина, кипящего в крови. — Рост около пяти футов семи, может быть, восьми дюймов, черные волосы, карие глаза. Она была со мной в машине.

— Успокойтесь. Дышите глубоко. Сколько вы сегодня выпили? — спрашивает офицер, явно не заботясь о том, чтобы найти Викторию.

Я честно отвечаю, и, когда приезжает машина скорой, меня сопровождают к ней, где меня осматривают.

Спустя сорок пять минут я возвращаюсь к своему обычному нормальному состоянию. У меня, кажется, нет никаких травм, но врач хочет доставить меня в больницу на сканирование, от чего я категорически отказываюсь. Без страховки и с растущей кучей долгов, поездка в больницу - последнее, что мне нужно. Я подписываю бумаги и отказываюсь от дальнейшей медицинской помощи.

Пытаюсь позвонить Сьюзен. Она не отвечает. Как и мой брат Люк. Вероятно, он уже в стельку пьян. Я не могу позвонить родителям, без вариантов. Они рассердятся. Они те, кто постоянно беспокоится.

— Лия Пейдж, вы должны пройти со мной, — говорит офицер Харпер, когда я выхожу из машины скорой.

— Вы отвезете меня домой?

— Нет. Вы арестованы за вождение автомобиля в состоянии алкогольного опьянения.

— Но не я была за рулем. Я же говорила, это была Виктория. Вы задержали ее? Вы ее хотя бы искали? — мой голос дрожит. Не знаю, что делать с руками, так что размахиваю ими вверх-вниз.

Офицер Харпер просто смотрит на меня. Другой офицер сидит в патрульной машине, что-то печатая в ноутбуке.

— Это была Виктория! — кричу я, мое тело наклоняется к нему, словно если я приближусь к его уху, до него быстрее дойдет то, что я говорю. — Она была за рулем. Вы должны поверить мне.

Он берет меня за локоть и заводит руку за спину. И тут понимание ударяет меня. Виктория не пострадала и не потерялась в лесу. Она слиняла. Стерва сбежала с места аварии, потому что была под кайфом Бог знает от чего, и знала, что ее арестуют.

— Оу, нет, нет. Вы не понимаете. Я бы никогда не села за руль пьяной. Я работаю в баре. Я та, кто вызывает такси всем остальным, — умоляю я, в то время как офицер заводит вторую мою руку за спину и надевает наручники на запястья.

Он зачитывает мне мои права, но я не слышу ни слова. Все что я знаю, что арестована за преступление, которое не совершала.

Я содрогаюсь, и привкус желчи из моего желудка устремляет вверх.

— Пожалуйста, вы должны все проверить. Должен быть знак. Что-то, что покажет, что я была пассажиром.

— Можете написать заявление в отделении, — он кладет руку мне на голову и направляет меня на заднее сиденье патрульной машины.

Я чувствую себя животным. Запертым в клетке животным, с перегородкой между мной и двумя офицерами. Металл наручников впивается в запястья, и я стараюсь оставаться неподвижной, чтобы не порезаться. Ага, конечно. Все, что я хочу сделать, это извиваться, плакать и убраться отсюда к чертям.

*** 

Мы добираемся до участка. Офицер выводит меня из машины и берет мою руку, чтобы провести внутрь. Это скучная бежевая с коричневым комната с письменными столами в центре и кабинетам позади. Справа находится камера, где содержат преступников. Я дрожу от этой мысли. К счастью, меня усаживают на стул рядом со столом. Мои наручники сняли и надели снова, поэтому мои руки находятся передо мной. Небольшая любезность, которую я нахожу многообещающей.

Офицер Харпер садится с блокнотом и ручкой и берет у меня показания.

В передней части здания раздается громкий стук. Дверь хлопает о стену, и в нее входят двое мужчин. Первый - мужчина с темными усами, стрижкой под ноль и легкомысленной улыбкой. Жаль, что я точно знаю, кто он.

Нико Мартинес.

Он замечает, что я сижу на стуле и от взгляда на его лице - появившегося от того, что я тоже под арестом и на мне наручники - меня мутит. На нем джинсы и синяя толстовка, и он упирается, пытаясь освободиться от человека, держащего его сзади.

Адам.

Его правая рука на Нико, костяшки покраснели от силы захвата. Другая рука скрыта за Нико, удерживает его руки в наручниках. Челюсть Адама крепко стиснута, подбородок выступает вперед. Его рот - жесткая линия. Он толкает Нико в камеру, а затем цепляет наручники к круглому металлическому крючку.

Когда дверь закрывается, Адам поворачивается. Его лицо раскраснелось от борьбы, и грудь вздымается от крепкой хватки, с которой он держал Нико. Он заглядывает в комнату, ходячий тестостерон. И когда обнаруживает меня, сидящей за столом Харпера, его черные сапоги резко останавливаются на линолеуме. Темные глаза слегка расширяются, и он проводит рукой по волосам. Он выглядит потрясенным, увидев меня. Если бы я не была вне себя от такого поворота событий этим вечером, могла бы поклясться, что на его лице написано беспокойство.

Но я ошибаюсь.

Его брови нахмурены, но губы сжаты от злости. То же самое злое выражение лица, которое я видела последние семь лет.

Он направляется к офицеру рядом, по-видимому, спрашивая, почему я в наручниках и почему меня допрашивают. И лишь качает головой и уходит, с отвращением бормоча что-то себе под нос.