Неожиданно мать!

— Нет. Гена утверждает, что просто обронил, мол в квартире какой-то ребенок появился. Я сказал, что Серега пролежал первый месяц в больнице, и потому я не хотел никого расстраивать. Ее устроило. Все. До одиннадцатого мая… притворись матерью Сереги. И разбежимся. Но! Я ни слова не хочу слышать о том, что после я оставлю его себе. Ты поняла? Иначе я придумаю, как справиться без твоей помощи! Просто скажу, что ты никакая не девушка, а няня и что я тебя уволил. Готова?

— Готова! — бесстрашно кивнула Мотя, а потом не сдержалась и запищала.

— Что ты хочешь взамен? — строго спросил он, будто речь шла о чеке за оказанные услуги.

— Я… а… желание. Одно.

— Кроме того, чтобы я оставил Серегу? — и Роман протянул руку, чтобы скрепить договор.

— Договорились! — и вместо рукопожатия, счастливая Мотя крепко обняла «счастливого папашу».

Роман закатил глаза, отстранился, встал и вышел, не оборачиваясь.

Не понять ему простых женских радостей.

Двадцать третья. Сплетничья

— Я должен кое-что тебе рассказать, — пробасил Гена.

Ему было поручено в качестве наказания за болтливость отвезти Мотю за вещами в ее квартиру. Они быстро перешли на «ты», найдя друг в друге прекрасных собеседников, и спустя час пробки водитель не выдержал пустой болтовни.

— Мм?

— Я знаю один секрет.

— Гена… ты же не хочешь им со мной поделиться и взять честное слово, что я никому не расскажу? — с подозрением поинтересовалась Мотя и испуганно уставилась на Гену.

Она была болтушкой! И всем так и говорила, сразу и без обиняков: «Я БОЛТУШКА! Не рассказывайте мне ничего!»

То что от матери Романа придется столько скрывать — уже было травмой для ее и без того дырявой головы. Нет! Нет и нет! Мотя секретов не держит.

Однажды она чуть было не распрощалась с единственной близкой подругой из-за своей патологической болтливости.

— Я должен поделиться… Я ненавижу держать в себе такие грандиозные новости.

— Ге-ена… только не говори, что ты болтун! — Мотя, сидящая на пассажирском месте, изловчилась и поджала под себя ноги, не отстегивая ремня.

— Я болтун. Я — Гена и я — болтун, — он посмотрел на Мотю с сожалением и она поняла, что битва проиграна.

— Нет. Геночка, не надо! Я не смогу…

— Я должен.

— Не заставляй меня!

— Это выше моих сил…

— Гена!

— Мне не с кем поделиться!

— Нет…

— Да. Мама Романа Юрьевича ничем не больна, все это неправда, она знала про Серегу и все выдумала! — выпалил Гена на одном дыхании.

— Нет… — прошептала Мотя.

Машина остановилась на очередном светофоре, до дома было еще ехать и ехать, а у Моти уже от нервов подрагивали пальцы.

— Ты шутишь?

— Не-а… фух. Прям полегчало, — и Гена почесал бритый затылок с какой-то блаженной улыбкой.

«Чертов наркоман!» — вздохнула про себя Мотя, понимая, как жег Гене уши этот секрет. «Как сказала бы бабуля… вот у кого вода в жопе не держится!»

Вообще-то бабуля Моти говорила так про нее, но тут присказка оправдана.

— И как ты Гена таким сплетником-то уродился, — пробормотала Мотя себе под нос.

— Десять лет в очень женском коллективе научили меня, что нет худших сплетников, чем мужчины.

— Рассказывай уже, — протянула Мотя, понимая, что сгорел сарай, гори и хата. Чего мелочиться?

— В общем. Утром Валерия Сергеевна прилетела, чтобы устроить сюрприз сыну. Никакой депрессии, никаких таблеток и измен мужа. Юрий Алексеевич вообще не в курсе, что он изменщик.

— Обалдеть, она выдумщица… Так его же сейчас Роман пропесочит…

— То-то и оно… — Гена шмыгнул носом, совершенно по-мужицки, а не по-сплетничьи и Мотя еле удержалась от смешка. Ну, Гена, ну, дает! — Прилетела, значит, Валерия Сергеевна, попросила меня ее встретить за сверхурочные. Ну… я ей рассказал про Серегу что знал. Что-то мне Нина вчера рассказала, что-то Олег. Ну там от Киры я кое-что знал…

— Да тут все болтуны!! — вспыхнула Мотя.

— Кроме Романа. Мы от него скрываем… что грешим этим делом.

— Шок!

— Дальше больше! И Валерия Сергеевна загорелась идеей, свести этих двоих…

— Киру и Романа? — почему-то на очень высокой ноте взвизгнула Мотя и за одну секунду, пока Гена переводил дух, успела напридумывать красивый Хеппи Энд про сошедшихся бывших.

Внутри у нее недовольно завертелась гадкая змейка ревности.

— Не-ет… Серегу и Романа. А ты что, с Романом…

— Гена! Не болтай, а рассказывай! — затараторила Мотя, понимая, что новая сплетня у сплетника уже на языке.

— Короче! Она решила, что ей нужен внук. И что где один не родной внук, там и пара-тройка родных. Что Романа главное на эту дорожку подтолкнуть. Она, конечно, не от мира сего, но добрейшая женщина. Заявила, что Роман зарабатывает бабки и ему пора уже воспитывать наследника.

— А я о чем!

— Ну вот она и выдумала, что притворится больной, что скажет про измену… ну вот это вот все. Главное, чтобы об этом не узнал Роман.

— Гена, — вдруг без прежнего энтузиазма вздохнула Мотя. — если он узнает… мне не сдобровать. Если он узнает, что я знала…

— Да не узнает.

— О-о… я постоянно попадаю в переделки и все про все узнают. Ой-ой-ой… это все очень плохо… — Мотя скатилась в кресле так низко, будто хотела спрятаться от кого-то.

— Ну и какая разница?