Неотвратимость

Было четыре часа утра, но тьма еще и не думала рассеиваться. В Зарядье подняли с постели электромонтера из ближайшего домоуправления, чтобы он подключил к палатке свет: очевидно, жулики остерегались, что сработает сигнализация, и в нескольких местах перерезали провода. Пока искали электромонтера и он орудовал перед входом в палатку, попробовали пустить по следу розыскную собаку. Но мелкий, упорный дождь, шедший всю ночь и продолжавший моросить и сейчас, испортил все дело. Собака покрутилась-покрутилась вокруг палатки и стала шумно, как бы демонстративно, отряхиваться: что же вы, мол, люди добрые, заставляете меня стараться в такую мокротищу?

А эксперты, прокурор и Толя Коробов действовали в палатке. Конечно, доброе электрическое освещение лучше, но неплохо можно ориентироваться и при свете привезенных с собой аккумуляторных ламп и прожекторов с оперативных машин, которые включили и направили в палатку. Картина в общем вырисовывалась достаточно ясно. Грабители сорвали замок на двери палатки, вероятно, час-два назад. Они вынесли и увезли (оттиски баллонов грузовой автомашины обнаружили в глинистой почве рядом с палаткой) абсолютно все, что было на полках: и продукты, и ящики с вином, и даже весы. Под прилавком, очевидно припрятанные продавцом и не замеченные ворами, оказались пять бутылок армянского коньяка. Да еще большой кусок сала почему-то валялся рядом с убитым или тяжело раненным и находившимся без сознания человеком. Он лежал, схватившись за лицо руками, а вокруг растеклась большая лужа начавшей уже свертываться, потемневшей на воздухе крови.

Медэксперт сразу взялся за пульс пострадавшего — может, он еще жив и нуждается в помощи. Кивнув головой — так и было, — врач осторожно перевернул раненого. Тот застонал, пытаясь непослушной рукой стереть пленку запекшейся крови, которая залепила ему глаза и большую часть лица.

Кто это был? Один из преступников, с которым повздорили из-за добычи соучастники? Или нечаянный свидетель, получивший удар по голове, чтобы молчал?

«Это же Володька Истрин! — закричал вдруг постовой милиционер, которого пригласил с собой в палатку Толя Коробов, чтобы, не теряя времени, расспросить поподробней о том, как и когда он обнаружил преступление. — Я его хорошо знаю. Сколько раз гостем был в нашем отделении. Правда знаю», — горячо убеждал окружающих постовой, хотя никто и не думал высказывать ему недоверия. Молоденький, в новой, еще топорщащейся на нем форме, милиционер был очень возбужден — видно, ему впервые пришлось выступать в роли информатора о столь страшном преступлении.

И тут медэксперт сказал…

— Слушай, Шлыков, — раздалось вдруг с того места, где сидел Петя Кулешов. — Ты можешь поаккуратней изъясняться на своем свистошепоте?

— Извини, Петя. Увлекся немного. Буду потише…

Рассказчик протяжно вздохнул и немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Так на чем мы остановились? — Сергей теперь говорил со слышимостью на грани ультразвука. — Правильно, на медэксперте остановились. Так вот, медэксперт сказал, подозрительно нюхнув воздух: «Наш «убитый» находится в самой крайней степени опьянения».

Врач обильно намочил перекисью большой кусок ваты, смыл с лица совсем осовелого детины кровь, и под ней не оказалось даже чуточной царапины. Только сильно распухший, посиневший нос на одутловатой красной физиономии носил следы насильственных действий: обильное кровотечение из разбитого носа вполне удовлетворительно объясняло происхождение такой ужасающей на вид лужи на бетонном полу палатки.

«Нет, Володька Истрин ко взлому непричастен. Алкаш он, то есть алкоголик, — Поправился милиционер, — это да. А насчет воровства мы за ним никогда не замечали».

Так и оказалось. Когда Истрин а с помощью нашатыря и других сильнодействующих средств привели несколько в чувство, он стал клясться, что ни сном ни духом ни в чем не виноват. Верно, выпимши был сильно. Шел в начале ночи домой, увидел приоткрытую дверь знакомой палатки и решил, что зайдет «добавить». Достал закуску — кусок сала и шагнул в темноту. Обо что-то споткнулся, грохнулся на пол. А встать не смог. Так и заснул, наверное, в луже крови, которая текла из пострадавшего при падении носа.

Вот тебе и «убийство»…

Постовой милиционер, поднявший тревогу, деваться не знал куда от смущения.

Журналист Митя, приехавший с опергруппой, исписал чуть ли не весь свой блокнот… Метро еще не ходило, и журналиста по дороге в управление подбросили по его просьбе домой.