Неопубликованное (тексты лекций и выступлений)

Вот женщина говорит: «Я молилась, я старалась, а эффекта никакого». Я понимаю, что она молилась в перерыве между ложками, между кастрюлей и тарелкой она молится, ну о чем тут говорить? Она считает: да, я же помолилась, попросила, потребовала, поставила условие. Я жду, ничего не получается. Значит, если мы реально хотим измениться, то мы должны на какое-то время закрыть у себя привычные человеческие функции. Если вдуматься, то все святые и все люди более-менее просветленные, у них, как правило, неотъемлемым условием было закрытие всех главных жизненных функций. Т.е. у монаха это идет частичное закрытие, в Индии, там уже шла просто остановка сердца, всех органов и прочее – фактически, наступала смертельная ситуация. Почему? Потому что здесь вся энергия (организм еще жив, но все органы остановились), куда пойдет? Она пойдет на первопричину. Вот механизм. Это к чему? К тому, что не обязательно хоронить себя заживо, но для того, чтобы ощутить в себе реальные изменения, наверное, нужно на несколько дней уединиться, наверное, нужно на несколько дней минимизировать еду, наверное, нужно ни с кем не общаться, не думать и стараться просто молиться. И вот тогда может быть, будет какой-то отрыв. Почему? Потому что очень многие все-таки, считают, что если помолился, это максимум того, что я сделал. Так вот, для того, чтобы ощутить любовь в момент, когда Вас толкнули, для этого нужно наработать рефлекс сохранения любви. Вот я уже заметил: когда меня толкают, я мысленно всегда извиняюсь. У меня нет никакой агрессии. Если меня толкнули, я говорю: «Прости, я здесь виноват», если меня толкнули, но агрессии просто нет. Т.е. это вырабатывается, это физиология, это достаточно долгий процесс. Еще что интересно. Когда я становлюсь другим, сам процесс изменения я не фиксирую. Просто в какой-то день я замечаю, что в ответ на грубый пинок у меня вообще нет никакой агрессии. Сам процесс изменения не контролируется и не оценивается. Потому что для этого нужно выйти на совершенно другие уровни. Просто меняемся. Просто видишь, что ты становишься другим человеком.

Но я еще раз хочу подчеркнуть, мы возвращаемся к вопросу, когда мне говорят: «Когда же все-таки Вы чистую технику «помолись - станешь здоровым» приведете к ощущению, что нам даже не нужно это здоровье, а нужно чувство любви, нужно единение с Творцом, чтобы мы не думали об этом здоровье, потому что все у Вас к этому здоровью привязано?». Понимаете, для того, чтобы ощутить это Божественное, человеческое должно сжаться в точку. Потому что пока оно будет раскрыто, нужно либо отказаться от него чисто через все эти техники отключения, что достаточно долго; или, если Вы попытаетесь ощутить Божественное, когда раскрыто человеческое, перемешаете – и человеческое просто погибнет. Когда я начал смотреть, что происходит с человеком, когда идет тонкая энергия. Идет тут же глушение всего человеческого, иначе оно просто распадется. И вот когда я это видел в реальном плане, когда с пациентами это происходило, когда человеческий организм начинает корежиться и болеть, тогда я вспомнил Ветхий Завет, где говорится, что многие погибнут, если просто увидят Божественное сияние. Т.е. Божественное не должно перемешаться с человеческим. А раз так, значит, человеческий момент при подходе к Божественному должен либо отойти, либо сжаться в точку, либо человек Божественного не увидит.

Ну как раз все эти 11 книг я пытался свести к одному. Как только сведу – потом что-то вылезает. Опять вроде бы все понял – опять что-то вылезает. Тогда я решил делать по-другому: надоело, напишу последнюю книгу, скажу, что сделал все, что мог, и закончу на этом. Но потом я заметил, что когда я начинаю последнюю книгу, она для меня становится реально физически последней. Я это очень остро ощутил на седьмой. И тогда я подумал, что, может быть, все-таки, надо продолжать исследования, но постараться это все свести во что-то единое. И вот тогда я начал не просто абстрактно говорить о человеческих ценностях, я постарался их привязать к главным фундаментальным структурам Вселенной. Это, в первую очередь, время. Это время, это другие миры. В этом плане мои последние исследования уже более-менее сопрягаются с той картиной мира, которую я вижу.