Неомифы (сборник)

Однако правые всё же заподозрили неладное, и, когда это случилось, Левое полушарие резко перекрыло подконтрольные трассы: надводные и подводные, наземные и подземные, воздушные, космические. Левые журналисты и политики, актёры и бизнесмены вещали с экранов визоров о колоссальной, чудовищной лжи союзников. Иммигрантов из Правого полушария выслали на родину или подвергли репрессиям. Естественно, вакцину для своих левополушарные разработали заранее. Её в строжайшей тайне, под видом очередной масштабной профилактики, вкололи жителям, у которых приборы-анализаторы – ещё одно секретное достижение борцов за мир – нашли признаки заражения. В результате вакцинации от осложнений погибли тысячи человек, но это никого не волновало. Тем лучше, рассудили верхи, будет в чём обвинить правых перед назревающим катаклизмом.

Так и сделали.

А меньше чем через семь суток, в самый разгар дня, в середине недели, в 3:17 пополудни, прозвучал первый взрыв.

В настоящем времени, но в другом месте

– Готовы?

– Да не очень, командир.

– Отставить разговорчики!

– Дай уж нашутиться перед смертью.

– Типун вам на языки!

– Так точно!

– Весельчаки, мать вашу за ногу… Начать обратный отсчёт!

– Есть! Десять… девять… восемь…

В настоящем времени и в прежнем месте

Майор с мудрёной немецкой фамилией, которую Сун постоянно забывал, возник словно бы из пустоты, в обход законов физики. Вот он, элемент неожиданности, разрушающий хитроумнейшие планы.

Часовые помнили корейца. Внешность у Суна – особенно глаза – была до удивления добрая, притягательная, что не раз выручало его в Андеграунде. Да и правдоподобную легенду («Срочное сообщение для капитана Джи!») он придумал. В худшем случае, его бы взялась сопровождать пара неопытных молокососов, нейтрализовать которых для него, бойца спецподразделения, не составит труда. В случае же лучшем, его пропустят, и задача упростится до неприличия.

Хорошо, что его направили служить сюда! А вначале думалось: пусть и Исследовательский центр, но профессия охранника… упасть ниже невозможно!.. Нет, вовсе нет – Суну повезло да как! Он работал под боком у самого Джи.

Патрулируя, Сун настраивался на то, что сегодняшний день, при неблагоприятных условиях, станет для него последним. Не привыкать в общем-то: андеры ежедневно рискуют жизнью, особенно воины. Охранник дождался, когда последний житель бункера покинет поле зрения, и чётким, профессиональным шагом направился ко входу в штаб.

На плечо легла тяжёлая ладонь.

– Куда это ты?

Кореец обернулся и наткнулся взглядом на внимательные глаза стоящего вблизи немца-майора.

– Срочное сообщение для капитана Джи! – отрапортовал Сун.

Майор чуть наклонил голову.

– Да? А что за сообщение?

– Приказано передать только капитану лично!

– Интересно… И кто отдал такой приказ, ты сказать тоже не имеешь права?

– Никак нет, господин майор! Не имею!

– Ну, тогда пойдём вместе.

В штаб Сун всё-таки попал: минуя часовых, майор лениво махнул рукой, бросив «Этот со мной», и их без вопросов пропустили. План вроде бы двигался к логическому финалу – надо было лишь устранить помеху в виде старшего по званию, а потом завершить начатое, то, ради чего Сун рискнул много большим, чем собственная карьера.

Единственный раз он побывал внутри святая святых около года назад, проходя что-то сродни собеседованию. Вечно занятой Джи уделил новенькому пять минут, спросив о прошлом, семье, пристрастиях, желаемой зарплате. На основе весьма скудных данных капитан, видимо, сделал нужные выводы. Суна приняли, и уже назавтра он отправился в первый дневной обход.

Дверь, автоматически открывшаяся при приближении двух людей, опустилась за их спинами. Услышав звук, маленький пожилой человечек, сидящий в центре штаба за громоздкой панелью управления, обернулся и недовольно нахмурился («Наверное, рефлекторно», – подумал Сун). Сощурив и без того узкие глазки, Джи поинтересовался скрипучим голосом:

– Майор Ратценбергер, чем обязан?

– Господин капитан, тут вам сообщение хотят передать.

Джи – который на самом деле по званию стоял выше любого из военных в IX секторе, а капитаном звался из-за своих прямых обязанностей – заменил недовольство на лице вежливой заинтересованностью.

– Сообщение? Очень мило. И какое же?

Охранник почувствовал, как душа ухнула не то чтобы в пятки, а в Марианскую впадину. Язык почему-то перестал ворочаться.

– Сун! – в нетерпении скомандовал майор.

В прошедшем времени

Пак Йонг Сун родился двадцать восемь лет и семь с половиной месяцев назад в секторе XXIII-J, беднейшем в Андеграунде. Суна, как и любого новорожденного андера, после обрезания пуповины забрали у матери – ей на тот момент было тридцать пять – и определили в ближайший инкубатор, где выхаживали на протяжении двух десятков дней. Срок нахождения в инкубаторе варьировался от одной недели до четырёх, в зависимости от состояния ребёнка.