Неомифы (сборник)

«Приятная девушка. Хорошая. Пожалуй, мы бы могли стать с ней друзьями, для начала – правда, при других обстоятельствах… Ладно, пора подумать о Девочке и о том, как справиться с возникшей ситуацией».

У Арнольда пока не было решения – оставалось надеяться, что руководство колонии до чего-нибудь дойдет коллегиальным умом или психолога через какое-то время осенит блестящая идея.

Перед глазами его вновь встала фигурка с растрепанными длинными волосами. Может, потом они встретятся…

Просидев еще некоторое время, но так и не придя ни к чему в своих размышлениях, Сетон поднялся со скамьи и последним покинул бункер. Будь он на двадцать лет помоложе, давно бы ушел отсюда, а о проблемах, свалившихся на его голову, раздумывал бы по дороге. Но время текло вперед и необратимо меняло все, через что проходило и что оставляло позади себя…

– Я понимаю тебя, Арнольд, но… скажи, ты уверен? – Эжен снял очки и стал протирать их – то ли они действительно были грязные, то ли исследователь так справлялся с обуревавшими его эмоциями и внутренним напряжением.

«А раньше он носил линзы», – мелькнула у психолога мысль.

– Как в прошлый раз: интуиция подсказывает мне, что решение – правильное, но убедиться в этом можно, только проведя тесты, – честно ответил Сетон.

– Какие тесты?

– Есть определенные, в том числе разработанные мной. Раньше мне не доводилось применять их, но, вот, по-моему, настал подходящий момент. Если все сложится гладко, то не надо будет защищать докторскую – мне ее и так дадут, потому что я на деле докажу, что прав.

– А если ты ошибешься? Мы просто потеряем время… Пойми, Арнольд, я не спорю с тобой, да и не могу себе этого позволить по рангу, но очень волнуюсь за Девочку и ее жителей. И за Мальчика с его колонистами тоже.

– Так же как и я. В любом случае, иной версии у нас нет, а значит, мы должны, нет, обязаны проверить эту. Вот если ничего не получится, тогда поговорим.

Эжен надел очки.

– Хорошо. Я свяжусь с тамошней базой. Подождешь минутку?

– Конечно.

Пока Эжен набирал номер, Арнольд мерил брифинговый зал шагами, разглядывал его, точно оказался здесь впервые, – последнее было давней привычкой психолога, помогавшей ему отвлечься от насущных проблем и расслабить мозг. Просторное помещение несло явный отпечаток неокосмизма – нового направления в искусстве – и было обставлено по последнему слову техники: плоский впечатляющих размеров монитор с высочайшим разрешением, миниатюрные встроенные в столы компьютеры, автоматические саморегулирующиеся окна и так далее.

«В мире столько всего красивого, но оттого, что красота стала привычной для нас, мы не замечаем ее».

Во всем есть своя прелесть: и в созданных природой пейзажах, и в построенных руками человека зданиях… и в небе, и в бороздящих его ховеркарах… и под водой, и на земле, и на другой планете – освоенной или нет…

Сетон стоял у большого овального окна, погрузившийся в такие нехарактерные для него молодого философские мысли.

«Наверное, старею», – иронически подумал он, когда Эжен окликнул его:

– Начальник базы на проводе. Я включу громкую связь?

– Да, давай.

Только сейчас Арнольд обратил внимание на изображение бородатого мужчины лет сорока пяти, что внимательно и даже отчасти изучающе глядел на него с экрана монитора, висевшего на стене.

– Мистер Арнольд Сетон, здравствуйте, – прозвучал в помещении глубокий голос уверенного в себе человека. – Вас приветствует Генрих Штерн, начальник колонии на третьей планете от Одина. Пока наше небесное тело, к сожалению, не носит имени, но вы можете называть его Номер Три.

– Зачем же? – Психолог улыбнулся. – Такая планета больше похожа… ну, не знаю… на Питера. Или, скажем, Фридриха.

На лице Штерна было написано недоумение. Тогда Арнольд, чтобы не длить непонимание, все ему рассказал.

Внешне третья планета походила на Мальчика. На ней тоже царил холод, и она почти целиком была покрыта льдом и снегом. Только слой льда в несколько раз превосходил области замерзшей жидкости на Мальчике, а снежные сугробы порой поднимались выше человеческого роста. Зато погода, в отличие от впавшей в депрессию второй планеты, на ее соседе царила хорошая. В чистом, без единой тучки, небе горел далекий Один, и его слабые, но все же способные осветить поверхность планеты лучи заставляли снег искриться, а ледяные горы – переливаться всеми цветами радуги. Арнольд и сопровождавшие его представители правительства двух разумных планет вышли из здания космопорта и остановились, глядя на ведущую к научной базе дорогу, по обеим сторонам которой возвышались снежные стены. На обочине высокопоставленных гостей дожидался автомобиль-снегоход. Но садиться в него планетарный психолог не спешил.

– Подождите меня там, не мерзните, – сказал он своим спутникам, кивая на дверцу снегохода. – Я сейчас.