Неокортекс

— Все измениться, когда добудут воду из океана.

— Если бы там что-то было, я бы уже обнаружила следы в ледовом керне. Поверьте мне, в океане ничего нет кроме темноты и соли. Планета абсолютно мертвая.

Илью ошарашило это заявление. Накануне вечером он обсуждал с Платоном предстоящую поездку на буровую. Глаза у Платона горели. Снова и снова он убеждал Илью, что подо льдом их ждет величайшее открытие. «Там нечто большее, чем мы даже можем представить» — говорил он.

— Почему вы не скажете Тетерину?

— Я говорила. Он верит только в то, что хочет верить.

— Зачем продолжать бурить если это бессмысленно?

Вера собиралась ответить, но в последний момент ее что-то остановило. Она волновалась за Тадлиса, и это читалось по ее лицу.

И тут Илью поразила мысль. Такая отчетливая и яркая, что он испугался, что она исчезнет. Велев Вере подождать, он схватил листок бумаги с рисунком какой-то рыбины и стал писать без разбора.

Мозг МАКС работал по тому же принципу, что и мозг человека, а значит имел те же слабости. Сном для нее был режим ожидания, при котором жизнедеятельность клеток неокортекса тормозилась специальными ионами. Во сне она снова и снова анализировала опыт, строила причинно-следственные связи. И чем дольше она находилась в этом состоянии тем более непредсказуемо было ее поведение после пробуждения.

А что если вывести ее в приграничное состояние? Еще не сон, но и не бодрствование. В состоянии гипноза человек особенно подвержен внушению и, порой, после, даже не понимает, что мысль, ставшая вдруг крамольной, была введена гипнотизером извне. Также мог поступить и Илья. Если он сможет выстроить в сознании МАКС барьеры, она будет полностью подконтрольна.

Илья вспомнил сеансы гипноза отца и брата. Это было тяжелое зрелище. Брат кричал, бился в истерике, потом в одно мгновение вдруг замолкал, начинал говорить так четко, будто не своим голосом. Потом они долго беседовали. А когда брат просыпался он ничего не помнил. Безумие вновь возвращалось к нему.

Измятый лист бумаги был исписан вдоль и поперек. Слова накладывались друг на друга, сливались в несуразные фразы. Илья уже знал, как поступит. План четко выстроился в его голове.

Вера ушла. В воздухе остались частицы ее запаха.

Сейчас Илья думал только о МАКС и новой идее. Сомнений не осталось — он нашел решение.

ГЛАВА 4. Исландия

Передвигаться по поверхности Европы испытание не из приятных. Виной всему покрывающие спутник ямы, косогоры и ледяные наросты размером с автомобили и дома. Тетерин как-то говорил, что причина в постоянном движении льдов. Более холодный слой наверху опускается вниз, а более теплый поднимается, превращая поверхность в ледяные скалы из сталагмитов.

Неспешно раскачиваясь, гусеничный транспортник двигался по проторенной дороге. Даже после сотни рейсов за плечами, Тадлис рулил внимательно и осторожно. В любой момент на привычном участке могла образоваться трещина, или с отвесной стены мог отколоться осколок размером со станцию Зимовье и размазать их всмятку. На памяти Ясона серьезных происшествий с транспортником не возникало, но каждый раз он по-особенному нервничал.

— Неужели ближе не было подходящих площадок? — спрашивал Платон.

— Площадок пòлным полно, — отвечал ему Густав. — Останавливайся в любом месте и бури. Дело в толщине льда. Возле базы одиннадцать километров, сам замерил. Сейчас под нами семь-восемь. На площадке четыре с лапой.

— С хвостиком, — поправил Леон.

— Откуда такой разбег?

— Бог его знает. С этим льдом вообще странно все.

— В каком смысле, странно?

Густав нахмурился, подбирая слова.

— Не лед это вовсе, а болото из периодической таблицы, — вмешался Леон. — Там чего только не намешано. А радиация, понимаешь, крошит молекулы. Изменяются свойства льда.

— Прочнее он, — вставил Густав, наконец. Затем обратился к Леону. — Помнишь, мы оставили кусок на ночь в шлюзе? Там градусов пятнадцать было, сам замерил. На утро он и не расплавился даже. Мы его только горелкой растопили. Получилась вода — не вода. Жижа густая, как масло. В такой точно ни одна бактерия не сможет жить. Зря мы все это затеяли.

— Ничего не зря. В океане по-другому все, — возразил Платон.

Леон и Густав переглянулись.

— Тебе то откуда знать?

— Туда радиация не проходит. И температура высокая из-за приливных сил Юпитера. Все для жизни есть. Или забыли откуда предки ваши? Из воды.

— Ты про предков Густава не упоминай. Обидеться. Они у него до сих пор с деревьев не слезли, — Леон рассмеялся.

— Молчи лучше, лягушатник. Твои психи еще те. Особенно маман.

— Если бы не она, я бы еще в детстве от язвы издох. Моя маман меня выходила.

— Даже маман ошибаются.

Ясон слушал ребят, ухмыляясь. Он старался избегать панибратства. Для команды Ясон всегда должен быть авторитетом. Не свояком, и не другом. Эта грань всегда четко прослеживается, иначе нарушается главный принцип команды — следование за лидером. Ясону эта роль давалась на удивление легко.

Транспортник остановился у вахтовки. Ясон скомандовал всем надеть шлемы и подключится. Хакасу указал на Платона.