Неоконченный сценарий (журнальный вариант)

Противник все рассчитал и оперировал фактами. Конечно, Толедо не был инициатором реформ по своему ведомству. Это третьеразрядное министерство его не вдохновляло. Он никогда им не дорожил, оно было для него только трамплином для борьбы за пост президента. Теперь противник пытается нажить капитал на его выжидательной политике. Сначала грозят смертью, теперь кампания в печати, и что дальше? Как правило, в Гватемале гражданских лиц к власти не допускали. Из двадцати одного президента, которых страна вынуждена была терпеть последние сто лет, шестнадцать — высшие военные чины! И чего они добились? Превратили Гватемалу в «банановую» республику… Когда Толедо дошел в своих размышлениях до этой точки, в кабинете раздался телефонный звонок; министр прошел туда, снял трубку и услышал голос Камило Понсе.

— Толедо. А это вы, майор. Надеюсь, мой привет получили? — В голосе министра прозвучала издевка.

— О чем вы, ваше превосходительство?

— Вы отлично знаете.

— Позвольте перейти к делу. Я звоню, чтобы предупредить вас, господин министр. По полученному нами донесению вам лично угрожает опасность. Похоже, городские герильерос предполагают похитить перед началом президентских выборов одного из кандидатов.

— Почему именно меня?

— Потому что у вас, ваше превосходительство, охрана слабее, чем у генерала Риоса Монтта или полковника Матарассо. От предложенной нами личной охраны вы решительно отказались.

— Не тревожьтесь, мои телохранители несут службу исправно.

— Планируемая акция предположительно связана с киносъемками на вашем участке! И опасность вам угрожает уже сейчас, в данный момент!

Толедо повеселел. У Понсе, который по министерской иерархии директор департамента, то есть на три чина ниже его, реальной власти больше. И тем не менее принять майора всерьез он не может.

— У меня все в порядке, майор! И до окончания съемок никто отсюда не выйдет и никто не войдет.

— Знаю! Но если этот или эти злоумышленники уже на вашем участке, что тогда?

Толедо беззвучно рассмеялся. «Знаю!» Это у Понсе вырвалось невольно. Он даже врать как следует не научился! Полицейских всегда подмывает похвастаться своими сведениями… Причина звонка теперь ясна. Понсе сообразил, что к нему можно пробиться только силой, и хочет теперь получить разрешение пройти со своими людьми к вилле, чтобы задуманный спектакль все же состоялся.

— Если для подобных опасений есть основания, отчего вы звоните с таким опозданием?

— Это абсолютно свежий след! — воскликнул Понсе резким, едва ли не истеричным голосом. — Я настоятельно советую вам, ваше превосходительство, не выходите из дома, ни в коем случае не появляйтесь в саду — закройтесь в вашей комнате, пока мы не явимся и не проверим всех и вся!

— А помолиться? Помолиться вы мне не советуете?

— Видит бог, мне не до шуток!

— Верю вам, милейший. Ваше запоздалое предупреждение дополнило картину. Вы внедрили в киносъемочную группу ваших людей. Причем настолько грубо, что даже я, не имея никакого представления о подобных трюках, кое-что заподозрил. А теперь вы хотите этих людей арестовать, чтобы тем самым выставить меня в невыгодном свете. И тут вам доложили, что проникнуть ко мне будет трудно…

— Я решительно протестую против ваших неосновательных подозрений!

— А-а, не трудитесь. Мой дом с десяти утра в вашем распоряжении — если у вас будет подписанный прокурором ордер на обыск! В противном случае вы покушаетесь на неприкосновенность жилища и нанесение материального ущерба, в этом вы себе отчет отдаете? И вот еще что: не подчищайте магнитофонной записи. Я свои разговоры тоже записываю и хочу избавить вас от неприятностей, связанных с возможным сравнением. Позже, перед судом. Вы меня поняли?

— Господин министр, вы преуменьшаете опасность… — глухо проговорил Понсе. — Я сделал все возможное… Господь да сохранит вас!

Хассо фон Кремп сделал важное открытие. Когда он взял из рук Беатрис Крус револьвер, чтобы показать, как она, войдя в сад, пойдет прямо на камеру, то обнаружил в оружии боевые патроны. Кремпа насторожило, что Беатрис долго колебалась, прежде чем отдать револьвер. В барабане оказалось восемь пуль со спиленным — кустарно, грубо — острием. В первый момент он подумал, что ошибся «реквизитор» — Пепе. Потом поймал на себе взгляд девушки, молившей вернуть оружие, и негромко, чтобы не привлекать внимания остальных, велел ей обо всем рассказать. Не то…

— Мне нужно скрыться, — выдавила она из себя. — Иначе меня снова арестуют, сеньор… Это мой последний шанс!

Кремп посмотрел на Торреса, который стоял у калитки рядом с Бернсдорфом, — прямо как на том фальшивом снимке из альбома.

— Это ваш напарник, Беатрис?

— Марселино? Да. У него так же плохи дела, как и у меня.

— Хотите скрыться? Но как? Здесь все заперто.

— Не все! Открыты задние ворота гаража!.. С оружием мы пробьемся.

Как быть? Кремп задумался. Но о чем тут думать? Ради фильма, ради нелепой сцены задержать двух преследуемых полицией? Он вернул револьвер Беатрис.