Неоконченный пасьянс

— Насчёт полиции не беспокойтесь, голубчик, от полиции будет представитель. Полиция нам ещё спасибо скажет, вот увидите, потому как духи невинно убиенных помогут разоблачить убийцу! Такое уже не раз случалось в практике спиритизма. Я вот вам принесу свои журналы… Вы любите читать журналы?… Там про такое много написано. В Северо — Американских штатах был уже такой случай, когда дух убитого человека прямо назвал имя убийцы и этого убийцу потом осудили. Преступник был вынужден признаться в содеянном, вот так — то! — с воодушевлением продолжал Шумилов. — Так что со стороны полиции неприятностей не будет, уж поверьте!

— Не могу, не могу, господин Шумилов, оставьте меня в покое, умоляю вас, ну как мы туда попадём, ну как?

— А касательно ключей… хм… — Алексей Иванович погрозил домоправителю пальцем. — Я вам не бычок не верёвочке, водить меня вокрук не надо! Мне доподлинно известно, что у вас есть дубликаты ключей от квартиры. Вот в этом — то и состоит суть моего предложения: вы пускаете меня и моих коллег — потому как спиритческий сеанс будет проходить при участии ещё четырёх человек — в квартиру убиенной вдовы на одну ночь… или на две… смотря как пойдет дело. А я вам за это хорошо плачу…. Ну, скажем, сто рублей. Мало? — видя, что приказчик как будто бы заколебался, Шумилов, не раздумывая, набавил цену. — Двести. Ну, даже двести пятьдесят. Подумайте, голубчик, двести пятьдесят целковых за пустяковое дело — всего пара ночей от силы! Полугодовое жалование офицера русской армии! И знать никто не будет! Ну что, идёт?

Управляющий сидел неподвижно, тяжело сопел, не моргая вглядываясь в лицо Шумилова. Почувствовав, видимо, катившиеся по лицу капли пота, он ладонью стряхнул их на пол. Движение это было машинальным, сам Анисимов его даже не заметил. Ни один мускул на его лице не шевелился, казалось, он потерял связь с внешним миром. Наконец домоправитель, не меняя позы, сморгнул, взгляд скользнул вбок и сделался более осмысленным. Небольшая заминка не укрылась от внимания Шумилова.

— Ну, решайтесь же, Петр Кондратьевич, такие деньги на дороге не валяются. — поставил точку Алексей Иванович.

— Никак нет — с, сие никак не возможно — с, — пробормотал, наконец, глухим голосом управляющий. — Квартира заперта, ключей никаких нет — с.

— Ну, как же нет?! Я точно знаю, что ключи должны быть.

— Не знаю, откуда вы это взяли, — недобро буркнул Пётр Кондратьевич. — Мне про то ничего неизвестно. Тут уж пусть ваши духи вам помогают. Нет, нет, не просите, не стану я вам помогать… У меня сердце больное.

— Жаль, жаль… Может, передумаете? Я заеду на днях ещё, — напористо проговорил Шумилов, не выходя из роли придурковатого спирита и подвигаясь между тем к выходу.

Пётр Кондратьевич, набычив шею и устремив взгляд себе под ноги, уже ничего не ответил. Он остался за столом и не встал проводить надоевшего ему визитёра.

«На сегодня, пожалуй, хватит мучить беднягу," — решил про себя Алексей Иванович. Он уже услышал немало, следовало как следует всё обдумать, да и пообедать не мешало бы. Шумилов чувствовал, что голове поднимается неприятная мучительная мигрень: то ли из — за нестерпимо яркого весеннего солнца на улице, то ли из — за беспокойной ночи. По личному опыту он знал, что сытная еда, пожалуй, лучшее средство от головной боли. Отойдя от «яковлевки» на пару кварталов по Садовой улице, он без раздумий завернул в ту самую «Вену», в которой Александра Васильевна заказывала блюда для поминок мужа.

Дожидаясь, пока принесут заказ, Шумилов размышлял над всем тем, что сегодня ему довелось увидеть и услышать. Каждый, с кем ему пришлось разговаривать, сообщил нечто важное; вопрос состоял лишь в том, чтобы в общей картине найти место новым кусочкам. Как осколок смальты должен лечь в своё место мозаики, так и новые сведения должны каким — то образом дополнить старые.

Дворник сказал Шумилову о ключах от квартир, которые непременно должны быть на руках у домоправителя. Полиция об этом, наверняка, до сих пор не знает, иначе бы её интерес простирался не только на Аркадия Штромма, но и на другие персоны, например, на того же домоправителя и самого хозяина дома. Шумилов прекрасно понимал, что свою осведомлённость он может с толком использовать для торга с сыскными агентами, которые, разумеется, должным образом оценят важность сообщённых им сведений. Следовало только ясно понимать, о чём попросить сыщиков взамен: Шумилов не видел ни малейшей пользы в несвоевременном и бескорыстном раскрытии своих карт перед ними.

Любопытно, что домоправитель отказался признать наличие у себя ключей. Даже такая серьёзная мотивация, как возможность легко заработать двести пятьдесят рублей, не заставила его опрометчиво принять заманчивое предложение. Что ж, честь и хвала Петру Кондратьевичу Анисимову, умный стало быть мужик, хладнокровный, алчностью своей управляет, с головой дружит.