Неоконченные споры

Перепробы. Переперепробы.
Сутки целые не снимешь робы.

Щец горячих запах позабудешь,
если перепробу делать будешь.

Солнышко — и то мимо проходит,
если перепроба не выходит.

Но зато едва удастся опыт,
только-только выйдет, выйдет он, —

явственно листвы услышишь шепот
и лучей — по стеклам — тихий звон.

Ритм маяка

Четыре с половиной секунды света,
четыре с половиной секунды тьмы,
потом полторы секунды света,
потом полторы секунды тьмы —
   и снова:
четыре с половиной секунды света,
четыре с половиной секунды тьмы.

Гасит солнце устройство это.
Тьма зажигает его средь тьмы.

Когда-нибудь этот ритм и мы —
его вопросы, его ответы —
усвоим, избежав кутерьмы:
четыре с половиной секунды света,
четыре с половиной секунды тьмы.

Рыбы в сети

Серебро звенит звонче золота —
звонче звон и блистательней блеск.
Точно так же, свежо и молодо,
рыбы
   плещут свой плеск.

Сеть сияниями переполнена,
словно небо верткими молниями,
и в жестоком подобье игры
вьются, бьются эти миры.

Звезды тоже перед гибелью
вспыхнут, вечную тьму озарив.
Рыбы пляски кончают рыбьи,
плавники в ячеи зарыв.

И покуда
   с небосвода
их лучей припекает сонм,
потускневшие от несвободы,
рыбы
   погружаются в сон.

Движение облаков

Скажу без обиняков
и доказать смогу:
движение облаков
нельзя наблюдать на бегу.

Но, возлежа на спине
и на одном из боков,
следить удавалось мне
движение облаков.

Я на спине возлежал,
но я душой воспарял
и от восторга дрожал,
лишь в небо глаза вперял:
сквозь кислород, азот
и неизвестно куда,
затягивая горизонт,
шли облаков стада.

Отряхивая шерсть,
застрявших рос не щадя,
они вызывали шесть
различных видов дождя,

а разойдясь по углам
небес, по всем четырем,
показывали сверх программ
то солнышко, то гром

или же — синеву
такой голубизны,
что кажет вам наяву
концентрат весны.

Весною даль легка
и до того широка,
что как ни плывут облака,
не проплывут облака.

Цепная ласточка

Я слышу звон и точно знаю, где он,
и пусть меня романтик извинит:
не колокол, не ангел и не демон,
цепная ласточка
железами звенит.

Цепная ласточка, а цепь стальная,
из мелких звеньев, тонких, но стальных,
и то, что не порвать их, — точно знаю.
Я точно знаю —
не сорваться с них.

А синева, а вся голубизна!
О, как сиятельна ее темница!
Но у сияния свои границы:
летишь, крылом упрешься,
и — стена.

Цепной, но ласточке, нет, все-таки цепной,
хоть трижды ласточке, хоть трижды птице,
ей до смерти приходится ютиться
здесь,
в сфере притяжения земной.

Выгон