Неофит Мглы (СИ)

Катины вечные обвинения и сравнения меня с её бывшими «кандидатами в безбедное будущее», цитирование слов ее обожаемой мамы, даже флегматика могли превратить в законченного неврастеника. Меня в этих отношениях напрягало все, но объяснить сейчас, почему я их не прекратил, я не мог. Наверное, просто для галочки, или по причине того, что я не мог быть один. С одной стороны, она сейчас была инициатором нашего разрыва, и мне не пришлось это делать самому, судорожно выбирая слова. “Умерла, так умерла”, вспомнил я бородатый анекдот. Решив больше не забивать себе голову, но твёрдо пообещав себе разобраться с этим ворохом дел сердечных, я вспомнил, что неплохо бы и перекусить чего-нибудь. Перекусить? От меня только что ушла девушка, а я думаю, что бы поесть. Это можно было назвать хладнокровием, если бы это не было растерянностью с моей стороны. Может я превращаюсь в циника?

Пустой холодильник порадовал меня давнишним куском сливочного масла и кастрюлей с остатками макарон. Блин, я уже и забыл, когда себе сам что- либо готовил. Это делала или Катя, появлявшаяся периодически у меня, либо я перехватывал где-то по дороге, пока мотался по собеседованиям. Значит, пришло время снова вспомнить свои кулинарные навыки. Без похода в магазин тут явно не обойтись.

Небольшой круглосуточный супермаркет находился в квартале от моего дома, поэтому, потратив полчаса, можно прогуляться и основательно затариться продуктами. Взяв кошелек, телефон и закрыв ключами многострадальную дверь, я спустился по лестнице на первый этаж. Двор встретил меня тёплыми сумерками. Люблю такую погоду, когда и не жарко и не холодно. Докучливые насекомые куда-то исчезают, хочется просто прогуливаться по городу и дышать полной грудью.

В этом дворе я вырос. Здесь прошло мое детство, юность и сейчас даже я отсюда никуда не планирую перебираться. Именно ее я считаю своим настоящим домом. Эта однокомнатная квартира — единственное, что осталось мне от бабушки, если не считать несколько черно-белых снимков. По сути, бабушка, это единственный человек, который меня воспитывал, пока родители строили карьеру и зарабатывали деньги. Никогда не забуду, сколько было воплей со стороны родственников, когда они узнали, что бабушка составила завещание таким образом, что единовластным владельцем квартиры, после ее смерти, оказался я. Единственным человеком, которого это известие оставило равнодушным, был дядя Женя, папин родной брат. Он тогда отвёл меня в сторонку и сказал:

— На всю эту возню не обращай внимания. Не стоят они того, так что не трать нервы. Не знаю, как у тебя там, в жизни повернётся, но, по — возможности, не продавай квартиру. Она бы этого не хотела. На тебя ещё не раз будут давить эти стервятники, но ты не ведись. Им бы только урвать нахаляву. Живи спокойно, никого не слушай и вспоминай мою маму.

Он крепко пожал мозолистой ладонью мою руку и добавил:

— Если нужна будет помощь какая-то — не стесняйся и набирай. Чем могу — помогу. Номер ты знаешь, — дядя Женя хлопнул меня по плечу:

— Не дрейфь, малой! Прорвёмся!

Впоследствии я много раз вспоминал этот разговор. Все было так, как он предрекал: мамина сестра, тетя Ира, визгливым голосом, то и дело, срываясь на фальцет, пыталась меня убедить, что бабушку все любили, что это невосполнимая утрата для всех, и что квартира должна быть продана, а деньги поделены между ближайшими родственниками. На этом все ее логические умозаключения закончились, и она скатилась к банальным проклятиям на мою голову. Остальные родственники, слыша это, тогда промолчали, а кто-то ещё и поддакивал.

Мерзко вспоминать на самом деле. Я тогда упёрся рогом и сделал всем назло так, как советовал дядя Женя. На этом мое общение со своими родственниками закончилось. Я после этого не хотел видеть их, а они за спиной плевались желчью в меня. Услышанная фраза, что родственники — это навязанные друзья, оказалось не шуткой, как изначально, а самой что ни на есть горькой действительностью.

Погруженный в свои мысли, я и не заметил, как дошёл к супермаркету.

Гарконская пустошь. Посёлок Мирт.

—Боги, ты как твоя мать! Сколько раз я тебя предупреждал про опасности, которую таит в себе начинающаяся метель? — старый, но довольно крепкий мужчина, гневно сведя брови, отчитывал невысокую стройную девушку, которая сейчас понуро опустив голову, сосредоточенно рассматривала носки своих охотничьих сапог с белоснежной опушкой.

— А ну не молчать мне здесь! Говорил, спрашиваю?

— Говорил, — девушка подняла на отца выразительные глаза, которые по глубине синевы могли соперничать с ясным летним небом.

— Но отец, я же не удалялась дальше дневного перехода. Да и запас харча с собой был. Я уже не маленькая, — тряхнув соломенной копной волос, она уже смелее посмотрела на мужчину.

— Не маленькая говоришь? — внезапно ласковый тон предка, заставил Лиэль вжать голову в плечи. Этот тон не предвещал ничего хорошего, слишком хорошо она знала своего отца.