Неодолимый соблазн

— Мой сын был влюблен. Эта женщина вскружила ему голову, — пожаловалась Мадлен. — Когда я попыталась объяснить ему, что женитьба на подобной особе лишит его всего — друзей, семьи, положения в обществе, — он заявил, что уедет в Европу.

— А что случилось потом? — взволнованно спросила Мерси.

— Мне пришлось дать ему понять, что если он женится на этой женщине, я лишу его наследства. — У Мадлен вырвался тяжелый вздох. — В конце концов ей удалось образумить Джулиана. Она заявила, что не выйдет за него замуж и уж тем более не поедет с ним во Францию.

От этих признаний у Мерси голова шла кругом. Ей пришлось признать, что в этой истории Джулиан вел себя на редкость порядочно. Впрочем, как и эта — как ее? — Жюстина, в рассудительности ей не откажешь, подумала Мерси.

— Вам… доводилось когда-нибудь встречаться с ней? — спросила Мерси.

— Конечно же, нет! — возмутилась Мадлен. — Но мальчика я видела, и не раз. Должна тебе признаться, Арно — настоящий ангел, и я без памяти люблю его.

— О, мадам! — Расстроенное лицо Мерси, как открытая книга, говорило о том, что слова свекрови еще сильнее растравили кровоточащую рану в ее сердце.

— Мерси, ради всего святого, перестань стенать, будто ошалевшая от любви овца! В конце концов, не просто же так я тебе об этом рассказываю! — рассердилась Мадлен.

— А для чего? Для чего вы мне это рассказали? — закричала Мерси. — Чтобы я знала, что ваш сын любил эту женщину до такой степени, что хотел жениться на ней? Что у них очаровательный сын? И что, по-вашему, я должна делать? Радоваться их счастью?

— Нет, дорогая моя. Я рассчитывала, что ты станешь сражаться за него, особенно теперь, когда понимаешь, чем рискуешь!

— Но как же быть? Соперничать с теми, кто бесконечно дорог ему? Ведь у него ребенок!

— Большое дело! Так роди ему другого! Законного наследника! И как можно скорее!

Мерси с трудом проглотила вставший в горле комок. Все плыло у нее перед глазами. Мысли вихрем кружились в голове. Что, если она и вправду родит Джулиану сына?

— И главное, постарайся, чтобы у него не было нужды заглядывать в постель этой женщины, — бесцеремонно заявила Мадлен. И невозмутимо добавила: — Прости за прямоту, моя дорогая, но когда больной при смерти, никто не думает о том, горькое лекарство или нет. Да, мой сын — сластолюбивый негодяй, но ни ты, ни я не можем тут ничего изменить. Стало быть, твоя прямая обязанность — удовлетворять его потребности, причем полностью и даже с лихвой! Я знаю, что ты гордая женщина, Мерси, но ты должна решить, и решить быстро, что для тебя важнее — твоя гордость или ваш брак. Если ты оттолкнешь моего сына и он вернется к этой Бегу, тогда тебе некого будет винить, кроме самой себя.

И хотя Мерси ошеломила ее прямота, в глубине души она была согласна со свекровью.

— Да, мадам, — тихо прошептала она, тронутая участием Мадлен.

«Ты должна решить, что для тебя важнее — твоя гордость или ваш брак».

Эти слова преследовали Мерси весь день. Вернувшись в городской особняк Джулиана, она бегом поднялась в спальню и долго мерила шагами комнату, перебирая в памяти то, о чем поведала ей свекровь.

Но как ей соперничать с людьми, которыми сам Джулиан наверняка дорожит? И как смириться с тем, что Джулиан, вполне возможно, изменяет ей с Жюстиной?

Но как ей жить без него, если он уже успел завладеть ее сердцем?

* * *

В конце концов обида и любопытство, терзавшие Мерси, пересилили ее гордость, и она решила познакомиться со своей соперницей… Она еще не знала, что скажет Жюстине, но поняла, что должна наконец увидеть ту, с кем ей предстояло бороться.

Однажды утром она позвала Генри и велела ему отвезти ее к Жюстине Бегу.

На лице Генри не дрогнул ни один мускул.

— Как прикажете, мадам.

Карета направлялась на Рампар-стрит, и у Мерси было достаточно времени, чтобы подумать, не ведет ли она себя как полная идиотка.

Наконец карета свернула на тихую улочку, по обе стороны которой тянулись небольшие уютные домики. Это и была печально знаменитая Рампар-стрит — то самое место, где большинство знатных креолов имело обыкновение селить своих любовниц. Генри остановил лошадей около дверей скромного и даже изящного домика.

Она, волнуясь, ступила на дорожку, ведущую к дому, а Генри, как хорошо вышколенный слуга, следовал сзади. Сказать по правде, только его присутствие помешало Мерси подобрать юбки и трусливо пуститься наутек. В душе она проклинала собственное любопытство, толкнувшее ее на этот глупый поступок.

На ее стук дверь широко распахнулась, и на пороге появилась очаровательная молодая женщина. Мерси невольно ахнула — она даже не ожидала, что возлюбленная Джулиана настолько хороша собой.

Двадцатипятилетняя Жюстина была похожа на прекрасный экзотический цветок — платье из блестящей золотой тафты с пышными складками подчеркивало тонкую талию, на пальцах — кольца с сапфирами и рубинами, на шее — нитка сверкающих топазов. Густые каштановые волосы уложены на голове короной.

Жюстина с вежливым любопытством разглядывала незнакомку. Молчание затянулось. Мерси вдруг спохватилась, сообразив, что ведет себя неприлично.