Неодолимая страсть

Он лишь взглянул на ее растрепанные волосы и небрежно накинутую одежду и выругался с такой злобой, что она поморщилась.

– Вчера вы солгали мне! – упрекнул он, проталкиваясь в комнату.

Амелия растерялась. Как он узнал? Затем она увидела то, что он держал в руке, и ответ на вопрос стал излишним.

– Дай посмотреть, – сказала она с сильно бьющимся сердцем, не зная, как это понимать. Тим держал в руке маску. Как? Почему?

Тим долго и пристально посмотрел на нее, а затем протянул ей маску и записку.

«Любовь моя, маска у тебя. Когда мы увидимся в следующий раз, ты увидишь меня без маски. Твой покорный слуга. М.».

Неожиданно поняв, что Монтойя мог сбежать после того как она ушла, Амелия почувствовала боль.

– Боже милостивый, – ахнула она, прижимая к груди маску. – Он уехал?

Тим покачал головой:

– Он ждет вас внизу.

– Я должна пойти к нему.

Амелия бросилась к нетронутой кровати, на которой лежали приготовленные корсет и нижние юбки. Монтойя спешил и одел ее кое-как. Страх, что ее застанут в его комнате, заставлял его торопиться. Амелия рассчитывала попросить горничную помочь ей одеться, но, пожалуй, Тим сможет справиться сам.

– Я думаю, вам надо подождать приезда Сент-Джона, – сказал Тим. – Он уже в пути.

– Нет, – возразила она, на минуту остановившись. Время, проведенное с Монтойей, было слишком дорого. Кроме того, присутствие сестры и зятя только еще больше смутит ее. – Я должна поговорить с ним наедине.

– Вы уже были с ним наедине, – рявкнул он, бросив многозначительный взгляд на нетронутую кровать. – Сент-Джон оторвет мне за это голову. Не стоит еще больше злить его.

– Ты не понимаешь. Я должна увидеть лицо Монтойи. – Она протянула великану дрожавшую руку.

Сжав челюсти и кулаки, он долго смотрел на нее.

– Минуту назад я восхищался, как быстро он вычислил меня. А сейчас готов разорвать его на куски. Он не должен был прикасаться к вам.

– Это я хотела, – со слезами на глазах сказала она. – Я заставила его. Я думала только о своих желаниях.

Совсем так поступил бы и ее отец, будь он проклят. И будь проклята его кровь, запятнавшая ее. Все вокруг было в страшном беспорядке, потому что Амелия думала только о себе.

– Не плачьте! – с несчастным видом попросил Тим.

Он расстроился, и в этом тоже была ее вина. Она должна каким-то образом все исправить. Началось все с Монтойи, да, это с него началось погружение в безумство.

– Я должна увидеть его до того, как они приедут. – Она сбросила незастегнутое платье, влезла в корсет и подставила Тиму спину. – Помоги мне одеться.

Тим что-то пробормотал, подходя к ней, и по его сердитому виду она решила, что ей повезло не расслышать его слов.

– Думаю, я все-таки женюсь на Саре, – проворчал он, затягивая корсет так сильно, что Амелия чуть не задохнулась. – Я слишком стар для таких молодых девушек, как вы.

Хватая воздух, она ударила его, показывая, что надо сделать. Тим нахмурился, затем, видимо, заметил, что она вот-вот упадет в обморок, и догадался почему. Он пробормотал извинение и ослабил шнуровку.

– Надеюсь, вы счастливы, – сердито сказал Тим. – Вы загнали меня к алтарю.

Амелия натянула на себя нижние юбки. Когда Тим завязал их, она подняла с пола платье и просунула руки в рукава.

Толстые пальцы Тима трудились над крохотными пуговками застежки.

– Я люблю тебя. – Амелия посмотрела на него через плечо. – Не знаю, говорила ли я тебе об этом, но это правда. Ты хороший человек.

Тим покраснел.

– Ему лучше жениться на вас, если вы этого хотите, – пробурчал он, не отрываясь от работы. – Иначе я свяжу его и выпотрошу как рыбу.

Это было своего рода предложение о мире, и Амелия с благодарностью приняла его.

– Я бы помогла тебе, если бы он был против женитьбы.

Тим фыркнул, но Амелия уловила хитрую улыбку на его лице.

– Он не знает, в какую переделку попал, связавшись с вами.

Амелия нетерпеливо переступала с ноги на ногу.

– Надеюсь, мы сможем на некоторое время оставить его в живых.

Как только Тим объявил, что он все сделал, Амелия натянула чулки, надела туфли и побежала к двери. Она чувствовала, что следующие минуты навсегда изменят ее жизнь. Предчувствие было настолько сильным, что захотелось убежать. Ей нужен Монтойя, это желание было таким глубоким и сильным, что закружилась голова. Какая-то часть сердца молча обвиняла ее в измене своей первой дорогой любви к Колину. Другая часть была старше, мудрее и понимала, что любовь к одному не исключает любви к другому. Когда Амелия дотронулась до ручки двери, ведущей в отдельную столовую, пальцы задрожали. Даже в самых благоприятных обстоятельствах она бы волновалась. Она сейчас увидит лицо человека, который видел и ласкал ее так, как никто и никогда. Ожидание увидеть его лицо только усиливало тревогу и беспокойство.

Глубоко вздохнув, Амелия постучала.

– Войдите.