Необыкновенный кот и его обычный хозяин. История любви

Перелет прошел без особых осложнений, за одним исключением. На счету Нортона уже было множество перелетов на различных американских авиалиниях. Из-за их бюрократизма я приучился строго придерживаться всех правил. Обычно я сажал Нортона в контейнер и оставлял его под сиденьем, осмеливаясь вытаскивать и сажать кота на колени лишь в случае, если бортпроводницы просили его показать, что случалось не так уж часто. Но на борту самолета «Эр Франс» Нортона встретили очень тепло, словно он заплатил полную стоимость билета. Бортпроводница обожала, когда на борту были домашние питомцы, поэтому сразу предложила вытащить кота из контейнерного заключения и устроить со всеми удобствами. Благодаря «Уорнер бразерс» мы летели первым классом, и с нами обращались по высшему разряду. Мне подали шампанское и икру, а Нортон получил маленькое блюдце копченой семги и миску молока. Когда настало время десерта, я упомянул, что Нортон питает слабость к шоколаду, и перед ним мгновенно появился шоколадный мусс. Персонал был так внимателен к моему попутчику, что я успокоился. Убаюканный расположившимся у меня на коленях довольным Нортоном, я настолько расслабился, что проспал два часа, которые мы провели над Атлантикой. Я бы проспал до самой Голландии, но меня разбудил бортпроводник мягким толчком в плечо. Когда я протер глаза и сориентировался, то понял, что кот пропал. Я взглянул вверх и увидел: бортпроводник держал Нортона за шкирку. В ужасе я схватил кота, посадил к себе на колени и принялся извиняться. Я был настолько запуган суровым отношением американских стюардесс, что расточал извинения целых пять минут, прежде чем до меня дошли слова доброго французского бортпроводника:

— Все в порядке. Мы не имеем ничего против. Он ходил прогуляться.

В конце концов я поверил, что стюард не сердится. Поэтому, набравшись смелости, я задал ему один мучивший меня вопрос:

— Куда он ходил?

В ответ тот неодобрительно сморщил нос. Очевидно, Нортон сделал нечто такое, что служащий находил отвратительным. Фактически, по французским стандартам, мой кот совершил грех.

— Он ходил в хвост к туристам, — с пренебрежением произнес стюард, — поговорить с собакой.

Остаток пути я не сомкнул глаз. Нортон же большую часть своего досуга провел, разглядывая Атлантический океан сквозь иллюминатор. Похоже, он находил его таким же завораживающим, как и залив Файер-Айленд.

Приземлившись в Амстердаме, мы взяли такси, чтобы добраться до чудесного отеля «Амстел». Я уже приготовился либо спрятать Нортона, либо врать без зазрения совести, что он не останется на ночь в номере, так как я оставлю его у одного голландского друга. Однако мне не пришлось изображать рыцаря плаща и кинжала. Женщина, которая регистрировала нас в отеле, тепло улыбнулась коту и попросила меня вытащить его из сумки, после чего с веселым изумлением наблюдала за тем, как Нортон уселся на стойку и устроился там как дома. Менеджер отеля приблизился и дружески погладил его по голове, а вслед за ним это сделала и пара посыльных. Регистраторша спросила, останется ли Нортон на ночь, и, когда я нерешительно кивнул, поинтересовалась, не откажется ли он от блюдечка с рыбой. Я заметил, как уши Нортона, насколько это позволяла их форма, слегка навострились при слове «рыба», и ответил, что это было бы очень мило с их стороны.

В номере я поставил перед Нортоном его первый международный кошачий туалет, дождался, когда принесут рыбу, и позвонил Роману. Немного отдохнув, я был готов к работе.

Нортон согласился провести свою первую ночь в Европе, посапывая на мягкой кровати, пока несколько голландских журналистов угощали меня обедом и вином в шикарном индонезийском ресторане. (Ну хорошо, Роман был единственным, кого угощали обедом и вином, но ведь они позволили мне пойти с ними, не так ли? Это считается!) Следующий день оказался чересчур богат на события, по крайней мере для моего серого компаньона.

До своего прибытия я не имел ни малейшего представления о том, чт оменя ждет в Амстердаме. В полдень мы выезжали из отеля и отправлялись на закрытый показ последнего фильма Романа ведущим голландским кинопрокатчикам, потом на запись какой-то местной телевикторины, где Полански согласился появиться ради рекламы фильма, а затем на ужин с людьми с телевидения и кинопрокатчиками, после чего ночным рейсом улетали в Париж.

План выглядел заманчиво, за исключением одного момента. Что прикажете делать с Нортоном с полудня до десяти часов вечера?

Поскольку у меня не было выбора, я просто взял его с собой.

Первым на повестке стояло наше официальное представление кинопрокатчикам. Мы находились в большом просмотровом зале, заняв места на подиуме в передней части зала. Приставленный к Роману представитель студии по связям с общественностью выступил с речью, заявив, насколько все собравшиеся взволнованны от предстоящего проката очередного фильма Полански. Он перечислил успешные проекты Романа в Голландии — начиная с «Ножа в воде» до «Китайского квартала» и «Тэсс».