Необыкновенный кот и его обычный хозяин. История любви

После ужина я вернулся с Нортоном в отель, удостоверившись, что тот понимает — он не виноват, что отец не смог оценить его по достоинству. Следующие несколько дней я колесил по Лос-Анджелесу, встречаясь с агентами, писателями, людьми с телевидения и представителями киноиндустрии. Они называли меня «малыш», говорили, что любят как родного, и намекали, что я «поймал удачу». К счастью, мне удалось избежать головокружения благодаря одному агенту, который объяснил, что «поймать удачу легко. Сложнее удержать ее в руках».

Нортон ездил со мной, а иногда предпочитал остаться в отеле. В машине он нашел для себя новое развлечение, которое испробовал еще во время поездки из Сан-Диего, — пока я вел автомобиль, он взбирался ко мне на плечо и высовывал голову в открытое окно. Я уже перестал бояться, что он может выпрыгнуть. Это не в характере Нортона. И даже в Лос-Анджелесе, где люди, кажется, привыкли ко всякому, я перехватил несколько удивленных взглядов, пока мы разъезжали по городу.

В общем, я пришел к выводу, что в перевозке кота с одного побережья на другое нет ничего сложного и станет проще, когда мы оба наберемся опыта. Но стоило мне решить, что для этого нет особых препятствий, как сразу уткнулся в одно из них.

Мне позвонили из офиса. Мы занимались подготовкой к публикации автобиографии одной знаменитости. Как часто бывает в подобных случаях, этот человек на самом деле не писал книги; он просто рассказал о своей жизни на диктофон, а также автору, который должен был превратить его откровения в книгу, и чтобы при этом создалось впечатление, будто ее написала сама знаменитость. Распространенная практика, поскольку большинство известных людей, актеров или спортсменов, испытывают серьезные трудности в написании чего угодно, кроме слов «я», «мне», «мое» и «еще». Я считал, что именно с данной книгой у нас все в полном порядке. Писатель-невидимка проделал великолепную работу, книга была увлекательной и написана вовремя — этой счастливой звезде удалось удержать удачу за хвост. Но, как часто случается, он испугался. Прочитав свою книгу перед тем, как запускать ее в печать, он решил, что не следовало рассказывать о многом публично, хотя ранее уверял, будто обожает книгу, на обложке которой будет стоять его имя. И нам придется многое вырезать, переписать и изменить — иначе он не позволит нам опубликовать ее. А если мы все-таки попытаемся это сделать, он не станет участвовать в ее рекламе, что практически сведет к нулю какие-либо шансы на продажу книги.

Этот очаровательный человек жил в Санта-Барбаре, в паре часов езды от Лос-Анджелеса. А поскольку я находился ближе всех, то решили, что мне следует немедленно сесть в машину, отправиться на побережье и заняться делом. У меня имелось целых пять дней, чтобы полностью переписать книгу и не нарушить установленные сроки публикации.

Никаких проблем.

За исключением одной.

Поскольку наша знаменитость уже была на грани истерики, а я собирался остановиться у него дома — парень был пьян, и мне придется проводить рядом с ним двадцать четыре часа в сутки, или мы никогда не закончим, — то просто не знал, как мне, черт побери, поступить с Нортоном. Мой автор был настолько неуравновешенным, что вполне мог сослаться на якобы имеющуюся у него аллергию на кошек и выставить меня из дома, уничтожив шанс на успешное исполнение моей миссии.

Был лишь один выход.

Мама едва не задохнулась, но согласилась приютить Нортона в их доме на пять дней, которые я проведу в Санта-Барбаре.

— Хочешь посоветоваться об этом с отцом? — робко спросил я. — Просто для собственного спокойствия?

— Нет, — ответила моя мужественная мама. — Пусть это станет для него сюрпризом.

Пришлось с ней согласиться. Пока отец был где-то на встрече, я быстро отвез Нортона в дом родителей и еще быстрее уехал оттуда. И отправился туда, где мне предстояло провести пять самых ужасных дней в моей жизни. Однако это было все же лучше, чем оказаться рядом с отцом, когда тот узнает, что ему неделю придется жить с Нортоном под одной крышей.

Я оказался прав. Позвонил вечером, и мама сообщила, что все прошло не так хорошо, как она надеялась. Подобное признание означало, что их дом на Хэйзен-драйв превратился в нечто вроде Нагасаки в день ядерного взрыва. Но она заверила меня, что Нортон все еще у них — и ему по-прежнему рады.

Когда я позвонил следующим вечером, мне сказали, что Нортон провел некоторое время на кушетке в спальне родителей, и отец не вышвырнул его оттуда.

На третий день я пребывал в шоке от оскорбленного автора, поэтому был уверен, что не совсем правильно понял, когда услышал от мамы:

— Твой отец заявил, что считает Нортона довольно красивым — для кота.

На четвертый день я подумал, что начинаю бредить из-за попытки переписать пятьдесят страниц, поскольку был уверен, что мама сказала мне:

— Прошлой ночью Нортон спал с нами.

На пятый вечер я настолько устал, что даже не позвонил домой. Закончил переделку текста около пяти утра, загрузил рукопись в чемодан и бросился к своей машине. До Лос-Анджелеса я добрался к семи часам.