Необузданные

Тем не менее она не могла представить, чтобы кто-то из них сделал то, что ее бы не устроило. Они никогда не причиняли ей вреда, и были не из тех, кто просто «загонял своего дружка в лунку», независимо от того, что она чувствовала по этому поводу, хоть и были в шаге от такого развития событий. Прошлой ночью Тройи не настаивал на большем, а Крану ничего не предпринимал, несмотря на то, что в данный момент от проникновения в ее дырочку его эрекцию отделяли лишь трусики бикини, ведь он наверняка уже чувствовал, какая она горячая и влажная.

Так что, если их все устраивало… Почему бы и нет? Дело не в том, что она была против секса втроем, ни с философский точки зрения, ни из личных предпочтений. Когда она думала о тройничке, это звучало довольно круто, если забыть, какой прецедент она создавала. Она не хотела беспокоиться о том, к чему это могло привести или как это повлияет на всю ее оставшуюся жизнь. Она не хотела постоянно бояться.

Она усмирила свой страх, расслабившись на груди Тройи и погрузив пальцы в мех на животе Крану. Теперь, когда она перестала бороться с этим и позволила парням самим решать, годятся они для этой задачи или нет, ее тело стало горячим и заинтересованным всерьез. Она бросила на Крану призывной взгляд, хотя сомневалась, что он его заметит, и задумалась, кто из них первым поцелует ее снова.

Когда никто не пошевелился, она повернулась лицом к Тройи и поцеловала его, покачиваясь на бедрах Крану так, чтобы он не мог ошибиться в ее намерениях. Он зарычал и уцепился пальцами за резинку на ее трусиках, пытаясь стянуть с нее нижнее белье, но не смог далеко продвинуться из-за ее широко раздвинутых ног. Она почувствовала себя виноватой. Всему свое время.

Тройи приподнял ее грудь, томящуюся в чашечках лифчика, и она выгнулась дугой в его руках, надеясь, что он поможет ей снять бюстгальтер. Она стала стягивать лямки по рукам, но ее отвлекал язык Тройи, который находился у нее во рту, сплетаясь в танце с ее языком. Однако Крану ухватился за лифчик и стал тянуть его вниз до тех пор, пока тот не повис на ее талии, а грудь не вырвалась наружу. Теплая ладонь Тройи мгновенно прижалась к ее коже, в то время как другую грудь под другим углом обхватил Крану, она застонала от такого контраста и осознания того, что ее касались руки двух разных мужчин.

Мойра оборвала поцелуй и, тяжело дыша, стала наблюдать за тем, как Тройи массировал ее грудь, словно был рожден для этого, а Крану впервые провел большим пальцем по ее соску, глядя на него, словно зачарованный. На мгновение Мойра позволила себе окинуть взглядом несуразную прелесть своего бюстгальтера, скрутившегося у нее на животе, но все же расстегнула его, чтобы убрать с пути, и отбросила в сторону. Тройи положил другую руку ей на талию, чтобы она не потеряла равновесие, и Мойра оценила его невинную поддержку.

Тройи убрал руку с ее груди, положил ей на талию, обхватил живот, и что-то коротко сказал Крану, который посмотрел на него снизу вверх и тихо рыкнул. Затем он наклонился и накрыл своим ртом ее сосок, вырвав из нее стон.

Мало того, что это доставляло потрясающие ощущения, разнося по ее телу обжигающее тепло, пока его дыхание овевало ее кожу, а широкий плоский язык медленно облизывал ее, так плюс ко всему в ее голове трезвонил один и тот же вопрос: он только что сказал ему сделать это? Неужели Тройи отдавал приказы? Советовал и объяснял Крану, как доставить ей удовольствие? Она задалась вопросом, станет ли это для нее проблемой, но ее разум быстро отметил, насколько это было сексуально. Они действовали слаженно, вели пошлые разговоры, и это сработало.

Ее бедра сжались, в то время как лоно раскрыло свою нежную, влажную пустоту, готовую к чему-то твердому, что доставило бы незабываемые ощущения. Крану заурчал ей в грудь, и она застонала. Знал ли он, как это приятно? Сделал ли он это ради нее, или ему было с ней так хорошо, что урчание вырвалось непроизвольно?

Тройи отодвинулся на несколько дюймов, еще больше откинувшись назад и улучшив угол наклона для Крану, чтобы ему не пришлось так сильно сутулиться. Руки Крану легли ей на лопатки, и он поднес ее к своим губам, как чашу, из которой пил, пока ее голова покоилась на плече Тройи. От этой новой позы ее бедра изменили свое положение так, что ее задница приняла на себя большую часть веса Мойры, приподняв лоно и освободив дюйм пространства между ней и Крану. Рука Тройи прошлась по ее животу и забралась под трусики, его пальцы скользнули между ее складочек, от чего ее спина изогнулась от потрясения, и она вскрикнула.

Крану отстранился и посмотрел, что случилось. Тройи зарычал, его голос был необычайно хриплым, но она знала, что он разъяснит ему свои действия, даже при том, что понятия не имела, о чем он скажет. Это было так странно.