Необузданные

На протяжении дня они целовались много раз. Искупать его было целым испытанием, но он нуждался в этом, если они собирались перевести отношения на новый уровень. Она пыталась мыслить как медик, объективно и непредвзято, когда терла его кожу мочалкой и погружала пальцы глубоко в его мех, чтобы тщательно отмыть его шампунем, хотя воды в пруду действительно было недостаточно.

Он урчал, мурлыкал и дергал ее за одежду, пытаясь раздеть, как она догадалась. Мойра не остановила его, но и не помогла, так что ее топ остался на своём месте, а шорты — на своем. Она была права, полагая, что они не смогут справиться с пуговицей и застежкой-молнией, ведь одежда была им явно незнакома. Участки на ее теле, которое ему удалось обнажить, представляли определенную опасность, поскольку его влажные намыленные руки оглаживали ее талию, а его намокший и отяжелевший хвост обвивался вокруг ее икры. Мойра пыталась сосредоточиться на деле, а не на блестящих от воды мышцах под ее ладонями, но в результате вышла из пруда чересчур промокшей, и не только из-за воды.

Само собой, он был возбужден. Похоже, у него вставало стоило ей лишь взглянуть на него. Мойре даже не нужно было говорить «прыгай» и ждать вопроса «как высоко?». А может она дернула чуть сильнее, чем требовалось, стараясь вымыть основание его хвоста, просто чтобы проверить, права ли была Рут насчет всей этой фигни. Он застонал и откинул голову назад, своей реакцией ответив на этот вопрос оглушительным «да!».

Она могла прикоснуться к нему. Она знала, что могла. Это было бы так просто, к тому же он ничем не проявлял признаков того, что не хочет ее. Но все равно это было как-то неправильно. Он явно хотел ее, но она чувствовала, что было что-то еще. В их отношениях раньше не было сексуального подтекста, так почему же он появился сейчас? Тройи смотрел на нее так, словно она зажгла в небе звезды; но она не изменилась, она сбежала и бросила его! Так почему же он вдруг захотел ее? Неужели, пока её не было, на него снизошло озарение?

Но дело не только в сексе. Она знала, как это выглядит, когда парень кончал в нее, считая сексуальной или, по крайней мере, соблазнительной. Тройи не смотрел на нее так, словно хотел использовать ее для перепиха. Он смотрел на нее так… словно чего-то ждал. Словно он предлагал ей себя. Словно ей нужно было лишь протянуть руку и обнять его, а затем что-то случится, но она не знала, что именно, что это будет значить для него, что за этим последует дальше.

Поэтому она ничего не сделала. Вернее, не совсем так. Тройи даже не пытался мыться, просто смотрел, как ее руки растирают его, делая то же самое с ней, и Мойра рассудила, что в этом купании не будет никакого смысла, если она оставит его невымытым в одном конкретном месте, поэтому она медленно стала прокладывать себе дорожку по его шерсти вниз, спускаясь к паху и, ожидая, что он остановит ее, но он этого не сделал. Кончиками пальцев она нежно втерла круговыми движениями пену в его мех, завороженная тем, что текстура его меха в том месте не походила на текстуру лобковых волос, которые она рассчитывала ощутить.

Снова намылив руки, она прижалась к его телу, не желая смотреть ему в лицо, пока делала это. Она просунула руку между его ног, одной половинкой щеки прильнув к холодному мокрому меху, а другой — к горячей влажной коже. Он нежно приобнял её за плечи так, что она могла слышать биение его сердца и чувствовать его дыхание. Она поняла, что ощущает себя в безопасности, как, наверное, и он, если позволил ей это делать. Она не боялась, что он может сорваться и сделать то, что ей не понравится. Все это время он оставался добродушным, любопытным, воодушевленным и возбужденным. Когда он зарычал, его рык был тише, чем вздох. Ее руки скользили по всему его телу, но он не прятался, не отталкивал ее и не пытался принудить к чему-то.

Сначала она провела руками по всей длине его члена несколько раз, быстро, нежно и продуктивно. Он был твердым, горячим и гладким. Возвышаясь над ней, он охнул и притянул ее ближе, подавшись бедрами к ней. Она отвела руки и дала ему время прийти в себя, прежде чем продолжить, он начал раскатисто мурлыкать, и это мурчание вибрацией отдавалось ей в щеку, но его хватка снова ослабла. Затем она провела руками по внутренней стороне его бедра, пытаясь предупредить его о своих намерениях, после чего нежно помыла его мошонку, чего ей никогда раньше не приходилось делать, она могла только полагаться на то, что проделала хорошую работу.

Они впервые были настолько близки в физическом плане, поэтому происходящее казалось неловким и в то же время невыносимо эротичным. Наверно, на Земле это считалось бы третьей базой.