Необузданные

Мойра опустилась на колени на расстоянии вытянутой руки, настолько близко, что буквально вторглась в его личное пространство, и почувствовала, как по ее коже пробежал холодок, от которого волосы встали дыбом.

— Мойра, — прорычал он, эффектно использовав единственное слово, которое знал.

Мойра поспешно сняла толстую кожуру с плода, который держала в руках, внутри напоминающего манго, а снаружи — зеленую скорлупу каштана без шипов. Сок забрызгал ей руки, но она не боялась испачкаться. Она подняла плод и показала ему, чтобы он понял, что она задумала, прежде чем дотронется пальцами до его зубов. Он не возражал, но когда она поднесла руку к его губам, он зарычал так тихо, как никогда раньше, и отвернулся.

Либо она стала лучше разбираться в этих инопланетянах, либо они не так уж сильно отличались от людей. Он был настроен воинственно, ему не нравилось быть беспомощным, он не хотел, чтобы она его кормила. Мужская гордость, похоже, была присуща всем мужчинам.

Ее это вполне устраивало. У нее были дела поважнее, чем сидеть рядом с ним и кормить его, как младенца. Если он не хочет, она не станет его принуждать. Но она чувствовала беспокойство, оставляя Крану на попечение матери, которую до сих пор нигде не было видно. У нее складывалось впечатление, что Грила — это железный кулак без бархатной перчатки. Забота о детях не входила в список ее любимых занятий, на это явно указывало отсутствие в окрестностях ее младшего сына.

Проблема заключалась в том, что Мойра по опыту знала, что Крану много ел. Это были одни лишь фрукты, но он часто их поглощал, когда они сюда шли. Похоже, у Гэндри было так заведено: они ели только тогда, когда были голодны, без установленного времени приема пищи. Судя по отсутствию косточек и кожуры поблизости, Мойра поняла, что он недополучал то, чему обычно отдавал предпочтение. Один манго-каштан этого не исправит, но что-то подсказывало ей, что он отвергал ее не потому, что был сыт.

Ее сердце растаяло и в то же самое время она начала испытывать сильное раздражение. Болван… Глупо морить себя голодом из-за того, что он хотел выглядеть крутым. Но она не осмеливалась его развязать. Решение было принято Грилой, а эта женщина могла убить Мойру в мгновение ока. Она была выше медведя гризли и сложена как самка гориллы.

Раздражение Мойры затмило ее минутную слабость, и она ущипнула Крану за икру, в том месте, где кончался мех, вынудив его подпрыгнуть. Он посмотрел на нее с непонятным выражением на лице, вероятно, основную роль сыграли шок и обида. Она снова помахала плодом у него перед носом, предлагая ему своеобразную оливковую ветвь. Он попытался сосредоточиться на фрукте, но тот был слишком близко, поэтому Крану посмотрел на нее и фыркнул. Рано или поздно ему придется научиться прислушиваться к ней, рассудила Мойра. Ей не нужен выпендрежник, который не будет ценить ее внимания.

Она положила руку ему на плечо, и он вздрогнул, а затем его рот медленно приоткрылся, словно она произнесла волшебное слово. Рот у него был действительно очень большой, наверное, из-за этих зубов, как предположила она. Мойра задумалась, не позволить ли ему откусить кусочек, но потом решила, что скорее всего сможет засунуть фрукт в его рот целиком, и оказалась права. Он пожевал, а потом повернулся, чтобы выплюнуть косточку. Он бросил на нее украдкой непоколебимый взгляд, и она нерешительно улыбнулась ему в ответ.

Они неплохо ладили во время путешествия, но с тех пор, как прибыли сюда, все изменилось, его никогда не было рядом, а если и был, то он целовал ее, смотрел на нее или вел себя странно. Мойра больше не хотела его бояться, и что-то подсказывало ей, что это произойдет только в том случае, когда она перестанет сбегать и позволит ему себя поймать.

Она провела рукой по меху на его плече и поднялась на ноги. У нее больше не было с собой фруктов, к тому же она не могла сидеть здесь весь день. Тройи все еще был болен, слишком болен, чтобы спуститься вниз. Ей нужно было проверить его. Она не знала, когда забота об этих двух кретинах стала ее обязанностью, но было здорово иметь цель и отвлечься от нависшей над ней паники, после решения никогда не возвращаться на Землю.

Они с Рут провели утро, раскладывая и распределяя свои припасы, Мойра рассказала ей все о своем пребывании на космическом корабле, пока для нее сооружали лестницу. В некотором смысле ей было приятно вернуться, и она поняла, что они с Рут связаны друг с другом, независимо от того, подруги они или нет. Они оказались в одинаковом положении, пережили похожие безумные события. Они обе были похищены инопланетянами, во что не смогли бы поверить ни ее друзья, ни ее родственники. Иногда они с Рут просто обменивались взглядами и понимали друг друга без слов.