Необходимость

— Брайден! — Вещь падает из ее рук в коробку, и она с распростертыми объятьями перешагивает преграду из разнообразных вещей, создающих ей препятствия. Обхватывает мою талию, а я притягиваю ее в объятия, целую в макушку, когда она отодвигается.

Когда я был ребенком, она всегда казалась такой высокой, но теперь она почти на фут ниже меня.

— До сих пор в униформе? В какое время ты закончила работу?

Он машет рукой взад-вперед, продолжая упаковываться.

— Как раз, когда я уезжала, произошла большая авария на автомагистрали. Водитель заснул, въехав через разделитель прямо в полуприцеп, который сложился и, попытавшись свернуть, заставил машины позади него...

— Цепная реакция? В твой последний день? — Просто чертовски невероятно. — В котором часу ты вернулась домой?

Она вздыхает и смотрит вверх.

— Примерно за час до того, как приехали грузчики.

Я качаю головой.

— Мам, ты не можешь вот так ехать в Индианаполис. Тебе нужно поспать.

Она усмехается.

— Они уже загрузили кровати. Никакого сна до вечера.

Я иду в угол комнаты и забираюсь на то же место, где и оставался в прошлый раз.

— Это два часа езды. Ты хочешь закончить так же, как люди, приезжающие в пункт первой помощи?

Она слегка надувает губы, что подчеркивает ее истощение.

— Ну и что, черт побери, мне еще остается делать?

Я напрягаю мозг, пытаясь придумать что-нибудь, где она могла бы пару часов вздремнуть. На улице в тени стоит ее «Ford Escape», перекрытый грузчиками.

Шагаю вперед и протягиваю руку, забирая тарелку из ее руки.

— Ты возьмешь подушку и заберешься на заднее сидение машины. Я позабочусь обо всем.

— Брайден. — Она качает головой, одаривая меня несогласным взглядом, который я видел так много раз раньше.

— Сейчас же, мама. Я сам все упакую. Пойди вздремни.

— Когда это ты стал таким любителем командовать?

— Я подросток. Я знаю все, помнишь? Какое-то время ты мне не понадобишься, так что иди. Поспи.

Она прекращает бороться, но только после еще одной попытки. Я бросаю в нее одеялом, останавливая ее прежде, чем она начнет. Закатывая глаза, она берет с пола свою сумочку и стопку подушек сбоку, потом выходит. Я наблюдаю, чтобы убедиться, что она забирается на заднее сидение.

Упаковать и загрузить все занимает два часа. Грузчики запирают дверь грузовика, готовые отправляться.

Солнце поменяло свое положение и теперь сияет прямо над маминой машиной. Окна открыты, и, заглядывая внутрь, вижу, как она крепко спит, свернувшись калачиком на куче подушек и с наушниками в ушах. Я ненавижу будить ее, но уже почти полдень, нам нужно двигаться.

Она на ходу выпивает энергетический напиток, пока мы идем к квартире, чтобы убедиться, что все взяли, потом загружаем хрупкие предметы и принадлежности в машину. После того как я убеждаюсь, что она способна ехать, мы выезжаем.

Уже через несколько часов и остановки на обед мы приезжаем к ее новому дому, сдаваемому внаймы. Это хороший таунхаус в Кармель, в пригороде на севере Индианаполиса, рядом с ее новой работой.

Остаток дня мы проводим, руководя грузчиками, указывая им, куда и что ставить. После этого мы заказываем на ужин пиццу, пока мой ноутбук проигрывает последний плейлист.

Мама наклоняется, достает что-то из пакета рядом с ней и кладет на стол. Мой взгляд фокусируется на контейнере, слюновыделение зашкаливает, когда я вижу, что внутри.

— Когда ты их сделала? — спрашиваю я, облизывая губы, так как мои руки чешутся, чтобы сорвать крышку и проглотить все, что находится внутри. Нетерпение растет, когда она открывает контейнер. Сладкий аромат ударяет в нос, умоляя меня вырвать его из ее рук.

Ее губы искривляются в усмешке.

— Прежде чем пошла на последнюю смену, когда упаковывала последние вещи из кухни.

Печенье с патокой. Моя слабость.

Не просто какое-то печенье с патокой, а мамино, домашнее.

Я протягиваю руку, чтобы тотчас же открыть контейнер, но прежде чем я успеваю схватить лакомый кусочек, она тянет его назад, подальше от меня.

— Выкладывай.

Я удивляюсь, понятия не имея, что она имеет в виду.

— Что?

Она вздыхает, пробегая руками по волосам. И тогда я замечаю все седые пряди, появившиеся там.

— Брайден, я твоя мать. Я знаю тебя. Это значит, что я понимаю, когда ты расстроен, и, малыш, ты постоянно расстроен. — Она протягивает мне половинку печенья, дразня. — Одно дело — помочь мне двигаться дальше и совсем другое — оставаться до конца лета. Не пойми меня неправильно, мне нравится, что ты со мной, здесь. Но добровольно оставлять Райана, Киру и всех своих друзей в середине последнего лета перед колледжем?

Я стискиваю зубы, печенье в моей руке словно передразнивает меня.

— Я скучал по тебе. Я не могу захотеть провести время с тобой?

Она издает громкий смешок, подбрасывая последнее печенье в мою сторону, которое я ловлю.

— Да, точно, мой восемнадцатилетний сын. Хватит кормить меня этой фигней и расскажи мне, что произошло между тобой и Кирой.

Мельком взглянув на нее и не откусив кусочка, я кашляю.

— Почему ты решила, что Кира имеет к этому какое-то отношение?

— Не смотри на меня так. Ты был влюблен в нее с тех пор, как она переехала в соседний дом.