Нэнуни-четырехглазый

— Ну как, Солле, если выступим сейчас, на ночь глядя, не собьемся, не потеряем след? — Михаил Иванович критически оглядел свою команду.

— Нету. Не потеряем. У нас такой охотники есть, который ночью как сова смотреть могут. Вон, Пак Ту Суни, Че Чун Гуги. Отвечайте сами.

Оба поднялись, опираясь на свои длинные фузеи. Пак неплохо объяснялся по-русски.

— Надо ходить сейчас. Ночи, не ночи, дорога потерять не будем.

Он добавил несколько слов по-корейски и Син Солле перевел:

— Он сказал — хунхуза как цепочка ходит. Первый, второй, третий — все один след. Ямка глубоко остается. Еще они несколько кони, муйка гоняли, след хорошо видно. Но сколько люди ходили, считать трудно.

— Их больше, но мы должны напасть неожиданно, — Михаил Иванович обернулся к старосте: — Вот что, Солле, скажи своим людям, чтобы шли молча. И курить этой ночью не будем, могут заметить. Пака, Чёгая и кого-нибудь отправь еще для связи вперед по следам банды, пусть держат нас в курсе.

Высланные вперед корейские следопыты пробирались бесшумно, как тени. Разноплеменная дружина двигалась за ними осторожно, но проворно. Так прошагали под звездами всю ночь.

Но вот занялась ранняя заря. Слегка порозовели далекие контуры Синего Хребта, по распадкам начал подниматься туман. Небольшое облачко вдали показалось не похожим на остальные, более голубым. Син Солле нагнал Янковского и Гека.

— Смотрите, смотрите там, Я думаю, это не туман, это дым!

А от разведчиков уже бежал связной.

— Пак передал — видит дым. Он знает, что у «них» есть большое зимовье, недавно построили…

Прошли еще немного и встретили обоих следопытов. Они подтвердили: там, возле тропы контрабандистов, в распадке под скалой в прошлом году появился длинный сруб. Это их «станция». Оттуда последний переход к границе. Судя по дыму, они уже варят завтрак, с рассветом уйдут дальше.

Через полчаса отряд осторожно подтянулся к намеченному месту, сделали небольшой привал. До дыма оставалось несколько сот шагов. Слегка рассвело. Сквозь распустившийся лес был едва различим низкий бревенчатый барак. Возле него двигались чуть заметные тени, долетали обрывки гортанной речи.

Пак зашептал:

— Они, они, больше там сейчас никто нету. Еще близко пойдем, наша пленна старика увидим…

Людям дали передохнуть, проверить оружие и снаряжение.

— Я думал удастся окружить, но теперь вижу — долина узкая, скала. При обходе могут заметить, — Михаил Иванович шепотом пояснял свой план Син Солле и Геку. — Поэтому разобьем людей в цепь и начнем потихоньку подкрадываться к зимовью полукольцом. Ты, Фридольф, направляй левое крыло, Син — правое. Я пойду в центре.

— А стрелять когда?

— Предупредите своих — как подберемся наверняка, я сниму самого заметного, а там пусть палят все, лучше залпом. Тут порох жалеть нечего.

Маскируясь за кустами и деревьями, цепь незаметно приближалась к лесному бараку. Несмотря на ранний час, банда действительно уже готовилась к выходу. Одни выносили тюки, другие завьючивали лошадок, третьи, ругаясь, выводили связанных заложников.

А цепь все ближе. Уже можно, различить, что делается перед зимовьем. И вот Михаил Иванович увидел: в дверях со скрученными назад руками появился пленник. Старик Ким, тесть Син Солле! За Кимом вышел высокий человек в синей куртке, в руках — длинная берданка. Старик засеменил к жавшимся в стороне заложникам, дернул веревку в руках конвоира. Это взбесило его.

Он сорвал с плеча ружье, зашипел и занес приклад над головой старика. Михаилу Ивановичу показалось, будто сейчас ударят его отца.

— Нет, негодяй, не успеешь! — он поймал синего на мушку и одиночный выстрел, как треск расколотой чурки, разорвал утреннюю тишину: чах-х-х-х!.. Бандит выронил ружье, просел в коленях, согнулся и, свалив поленницу дров, ткнулся в ноги арестанта.

И тут же грянул дружный залп охотничьих шомполок, бердан и винчестеров. Ахнул в лесу и эхом откатился от скалы. Несколько бандитов повалилось на месте, посреди двора. Остальные на мгновение застыли, потом, побросав пленных и лошадей, кинулись врассыпную в лес. Прячась за деревьями, открыли беспорядочную стрельбу. По стволам деревьев, по кустам, сбивая ветки, защелкали свинцовые пули. Среди едва распустившейся листвы вспыхивали и расплывались сизые облачка дымного пороха. Его особый, горьковатый запах все острее ощущался в сыром утреннем воздухе. Хунхузы стреляли, почти не целясь, в надежде поскорее оторваться от погони, скрыться с глаз. Слышны были их возбужденные восклицания, — они торопили друг друга.

Одобренные успешным началом, охотники все увлеченнее стремились вперед, стараясь ловить на мушку мелькавшие в лесу тени. А несчастные пленники, оказавшись между двух огней, расползались по кустам со связанными за спиной руками, — кто куда, лишь бы уткнуть голову в укрытие!

В эти минуты в чаще происходило беспрерывное движение. Одни перебегали, другие прятались: кто за камень, кто за упавшую лесину. Строй и порядок, конечно, нарушились.