Ненавижу, слышишь? И люблю... (СИ)

Время летело. Мы гостили у демонов уже вторую неделю. Выбрали мебель, заказали кухню и прочее. Вечерами гуляли у реки, шатались по городу, держась за руки и это было забавно, а еще до странного романтично.

И все было так нереально хорошо, что поневоле стали появляться дурные мысли. После всего того, через что пришлось пройти, счастье не казалось мне чем-то абсолютным – ведь рано или поздно всему приходит конец. И это пугало. Страшно было понимать, что идиллия не вечна. Что когда-то произойдет нечто плохое, что поставит на счастье точку. Я гнала эти мысли, старалась отвлечься, но они нет-нет, да проскакивали. Это портило настроение и жизнь в целом казалась затянувшимся фарсом. В который раз психанув на себя за глупые мысли, решила, что пусть все идет как идет.

Мы с Алексом выбрались за город. Устроились у подножья редкого леса, где через пару десятков метров начиналась пустыня. Пришли сюда, когда уже стало смеркаться. Жара спала, небо понемногу усеивалось звездами, взошли луны – одна спутник Земли, другая спутник Имана. Вторая была гораздо больше размером, ярко синяя, без пятен и не такая бледная, как ее сестрица.

На природе дышалось легко, вечер выдался упоительным и каким-то тягучим. Нам с Алексом хотелось побыть наедине, вдалеке от суеты демонов и шуточек орка. Мы разожгли костерок, устроились с удобствами на плотном покрывале и принялись жарить зефир. Вдалеке горели огни города, но сюда не доходил шум жизни цивилизации.

Алекс переоделся в одежду Рома – белую футболку и светло-песочные бриджи и выглядел до ужаса забавно. Я смеялась с него, а он шутливо фыркал. Сама я была в светлом сарафане, волосы собрала в мудреную косу. Рая, провожая и передавая корзинку с едой, улыбнулась и зачем-то перекрестила в дорогу. Алекс закатил глаза, а я пихнула его локтем в бок – чтоб уважал чужие убеждения.

Мы сидели обнявшись и любовались звездным небом.

- Как хорошо сейчас, даже не верится, - сказал Мастер, и поцеловал меня в висок.

- Да, романтично. Ты наверняка отвык от всего этого конфетного периода, - улыбнулась я в ответ.

- Не поверишь, за всю долгую жизнь, мне не приходилось заниматься этой чепухой. Все не до того было – то работа, то амбиции, никакой личной жизни, - ответил Мастер.

Я вздохнула. Не говорить же ему, что не верю?

Он словно почувствовал мое настроение – наклонился и нежно поцеловал в губы.

Мы немного увлеклись, но Алекс отстранился первым.

- Снова наброшусь на тебя, наговорю гадостей, порой даже стал этого побаиваться, - и он грустно улыбнулся, прислонившись к моему лбу своим.

- Сколько не думала, так и не поняла, зачем тебе это? Не то чтобы я принимала слова близко к сердцу, просто не пойму, - отведя в сторону глаза, прошептала я.

Алекс отодвинулся, вгляделся вдаль. Прошла минута, следом еще одна, и я уже не надеялась на ответ, но он заговорил:

- Это злость, девочка. Огромная злость на самого себя – за то, что сам все своими руками испортил. На тебя – за то, что ты существуешь. Я даже не подозревал, что могу так попасть. За один твой взгляд я готов отдать все, что имею. Это одержимость – мне хочется видеть тебя рядом, касаться, обладать. От одной мысли, что ты уйдешь, накатывает паника – сильная, мощная, от которой холодеет спина и трясутся руки.

Да, это неимоверно глупо звучит, в какой-то мере даже слишком торжественно, но поверь, так и есть. Сейчас я с огромным трудом разжимаю зубы и говорю это. Говорю просто для того, чтобы ты попыталась меня понять. Я говорил и делал гадости, осознавая какую боль приношу, и делал это потому что хотел вытравить чувства из себя, хотел избавиться от зависимости. Это не просто непривычно, это страшно – вот так любить. Любить и ждать – сегодня ты уйдешь или завтра. А может через год, когда тебе надоест сидеть в моем дурацком доме среди старых книг и наблюдать вечно злобную ухмылку на моем лице. И я решил запереть тебя, брать силой, мучая тем самым нас обоих. Ты права, говоря что я - другим не буду. Девочка, может быть через год или десять лет, я снова испугаюсь и стану самым настоящим придурком, но я знаю точно, что не вытравлю эту одержимость, не избавлюсь от нее. Не смогу. Буду мучить и тебя и себя.

Мастер давно договорил, а я все молчала. Как всегда – не находилось правильных слов. Я понимала его как никто. В этой одержимости он был не одинок.