Ненавижу. Скучаю. Люблю

Этим же вечером, Леваков открыл тетрадку, которую купил вместе с порошком, и внес туда все предполагаемые траты на месяц, с учетом не только себя, но и Юли. Он пока не знал как, но планировал помочь ей не только с жильем, но и с продуктами. А еще сверху должна остаться сумма на всякие дополнительные расходы, плюс отложить на будущее. Как говорит мама, мало ли.

— М-да, — вздохнул Леваков, обводя ручкой финальную цифру, которую он планировал заработать хотя бы в следующем месяце. Машинка уже вовсю стирала, с ней сложностей не возникло, а вот холодильник продолжал пустовать, потому что кухня и мужчина не поладили.

— Не так уж и просто, оказывается… — вздохнул Антон. Кинул тетрадку на диван и плюхнулся, возводя глаза к потолку. За стенкой ходила Юля, из ее квартиры до сих пор исходил запах чего-то вкусного. И, пожалуй, только эта мысль грела, не позволяла опустить руки. Снегирева рядом, она в безопасности и не с каким-то левым парнем сестры или в вонючей общаге.

А тоска и сложности… они даже полезны.

Глава 38

Жизнь словно остановилась. Я чувствовала себя роботом, который двигается строго по плану, встроенному в его микросхемы: завтрак, учеба, библиотека, работа. И телефон. Я часто смотрела на экран, вытаскивала его при любом малейшем шорохе, в надежде увидеть весточку от Антона. В один из дней не выдержала, и позвонила. Сердце прыгало, ладошки покрывались влагой, я не нервничала так со школы, с выпускных экзаменов.

Однако вместо гудков женский голос сообщил — абонент недоступен. То ли это был знак, то ли пинок позвонить снова.

В самостоятельной жизни я не чувствовала ничего, кроме одиночества: пустая квартира, одинокий серый двор, телефон, который практически всегда молчит. Нет, папа звонил мне каждый день, да и Ирка, но не их входящих я ждала. Казалось, Антон испарился из моего мира, казалось, его никогда в нем и не было.

И пока вроде находилась среди людей, принимала заказы, разговаривала с девочками на работе, не накатывало, но стоило только переступить порог, как губы начинали дрожать. Мне не нравилась эта квартира, этот район, мне не нравилась жизнь, в которой не было Антона. Почему он так легко вычеркнул меня? Неужели для него я была лишь девчонкой для хорошего времяпровождения?..

А в один из дней я шла по универу, крепко сжимая в руках стопку бумаг, погрузилась в свои мысли, и не заметила, как налетела на парня.

— Глаза разуй! — крикнул он. Я не смотрела на незнакомца, просто сидела на полу, разглядывая разбросанные листы по коридору. Они были даже не пронумерованы, вряд ли удастся собрать реферат в единую структуру. Придется опять идти печатать, стоять в очереди и ждать почти час, пока тучная тетка выдаст мне заказ. От обиды на всех, и свою невнимательность, у меня покатились слезы с глаз. Нет, я никогда не плакала в общественных местах, не хотела казаться слабой. Но сейчас не могла, меня, словно затягивало в болото эмоций, от которых невозможно избавиться за пару недель.

— Снегирева, ты чего? — послышался знакомый голос. Я подняла глаза полные слез, поджала губы, образ побитой собачки никогда не вязался со мной.

— Эй, — Шестаков присел на корточки напротив, испуганно скользя взглядом по моему лицу, и бесконечным листкам, валяющимся вокруг. Мы не были ни друзьями, ни врагами, ни даже хорошими знакомыми. Витя дружил с Антоном, он принадлежал к обществу тех, о ком мечтают многие, о ком мечтала и я.

— Все нормально, — прошептала, делая глубокий вдох.

— Ну если так… Хотя скажу тебе по секрету, девушки, сидящие на полу, не очень сексуальны, разве что без одежды и с ошейником на шее, — глумливо произнес Шестаков. Мне сделалось смешно, Витя хотел меня утешить? Серьезно? Этот высокомерный нарцисс, который менял девчонок как перчатки и был одним из тех, кто откидывал пошлые шуточки, сейчас пытался быть хорошим? Мир точно сошел с ума.

— Ошейник на шее симпатичней смотрится на парнях, если сильно дернуть, они перестают нести чушь, — ответила я, поднимаясь с пола. В самом деле, сидеть здесь и реветь — не лучшая идея.

— Да ладно, — усмехнулся Шестаков, разглядывая бумажки. Он был в белой рубашке и черных классических брюках. Коротко стриженные волосы подчеркивали высокие острые скулы, а рост почти под два метра, выделял парня из толпы студентов.

— Ты похож на молодого аспиранта, — не выдержала я, прыснув. Витя, в самом деле, выглядел необычно в классическом стиле, чаще он носил майки и джинсы.

— А ты на призрака, блуждающего ночами по одиноким коридорам универа. Снегирева, ты реально будешь подбирать это добро? — искренне удивился Шестаков, когда я начала пытаться собрать бумаги. Хотя он был прав, толку от этого мало, вряд ли я смогу собрать их в нужном порядке.

— Слушай, а Антон… — имя Левакова сорвалось с моих губ неосознанно. Я прикусила губу, мысленно ругая себя за отсутствие гордости. Человек забыл обо мне, почему я продолжаю помнить о нем. Ну, сколько можно быть дурочкой?..