Ненавижу. Скучаю. Люблю

— Надеюсь, я тоже, — шепнула Снегирева.

— Мне так хорошо с тобой, — сорвалось у Левакова. И вроде не крутилось на языке, а вдруг взял и выдал. Хотя ему, действительно, было очень хорошо. Говорят же, если находишь своего человека, рядом с ним ощущаешь комфорт и умиротворённость. Покой. Вот и Антону с Юлей было настолько спокойно, что не грех заснуть, уткнувшись носом ей в плечо или макушку.

— Мне тоже, — прошептала Снегирева, явно смущаясь. Голосок у нее дрогнул, а сама она, чуть повернулась, положила голову на грудь Левакову, а ладонь ее коснулась области сердца.

Антон моментально ощутил, как пульс залился кипятком, а уж внизу живота вообще творились небывалые вещи, от которых в глазах начало искрить. Тут бы отвлечься, конечно, да только как отвлечёшься, когда рядом она, ее запах, и губы… Господи! Какие все-таки магнетически притягательные губы у Юли, так бы и впиться, сминать жадно, до последнего стона.

— Включаешь? — спросила Снегирева, врываясь в мысли Левакова. Он вздохнул, сжал крепче пульт и щелкнул кнопку, в надежде, что хоть это поможет не сходить с ума от жарких желаний.

Фильм оказался не просто интересным, но и тяжелым в какой-то степени. Обычно Антон не любил тюремные истории, а тут прям, проникся, ведь еще и на реальных событиях. Сложно представить, как кто-то вообще смог пережить подобное. Это была история о человеке, которого не за что отправляют в место, где умирает надежда, где кроме боли и отчаяния ничего нет, где каждый день — это борьба, за одно единственное желание: сбежать.

Леваков смотрел молча, пропуская через себя каждый кадр, каждую реплику. А вот Юлька, к его удивлению, неожиданно уснула. Да так крепко, что посапывала, прижимаясь к Антону, словно к самому родному человеку на земле. Конечно, он не стал ее будить, да и как разбудишь? Такая она милая и уязвимая в этот момент казалась, что откуда-то опять возникло это чувство — сделать все Юли. И Антон был убежден, он сможет.

Глава 33

Юля

Я проснулась, и не сразу поняла, где вообще нахожусь. Шея немного болела, словно за всю ночь я ни разу не шевельнулась. А когда в глазах появился просвет и в нос ударил знакомых запах, до меня дошло — я в комнате у Антона. И не просто в комнате, я лежу на его груди, накрытая одеялом и горячими мужскими ладонями. Видимо, все-таки уснула вчера. Я приподняла голову, скользя глазами по спящему лицу Левакова. Господи, до чего же он милый, и безмятежный. Так бы и смотрела вечность.

Мне вдруг захотелось провести пальчиком по основанию его губ, идеальный изгиб и легкая припухлость привлекали внимание, а еще коснуться носа и прядей на лбу. Может даже поцеловать. Просыпаться с тем, от кого сердце совершает раз за разом кульбит, непередаваемое удовольствие. Я словно наполнялась теплотой и нежностью, плечи сделались легкими, а дышать стало проще. Губы сами растянулись в улыбке. Рядом с Антоном я ощущала свободу, словно самая настоящая птица, парящая над холмистыми пиками.

А потом Леваков открыл глаза, зевнул и начал переворачиваться, прижимая меня к себе еще ближе.

— Ты проснулась? — шепнул он сонным голосом.

— Немного, а ты?

— Хочу еще полежать с тобой. Отказы не принимаются.

Я прыснула, но решила не отказывать. Мне тоже очень хотелось поваляться с ним вот так в обнимку. Просто слушать стук его сердца, греться в теплоте рук, быть единственной и нужной. В этот момент я отчётливо поняла, что любить и быть любимой — это разные вещи. Три года в моей душе росли чувства к этому парню. Мне казалось, достаточно того, что он где-то рядом, что я могу издалека наблюдать за ним, разговаривать. Но сейчас, очевидно, этого недостаточно. Близость душ и тел не заменит любовь одного сердца. Тебя всегда должны любит ответно.

Через час я все-таки встала. Не потому, что хотелось, а потому что Ирка начала названивать. Пришлось вылезти из теплой норки, в прохладную реальность, взять мобильный и пойти в свою комнату. Заодно душ принять, переодеться, ну и поболтать.

— Ты чего так долго не брешь? — взвыла сестра без всяких приветствий.

— Я вообще-то спала. А ты чего так активно трезвонишь?

— Ну… — игриво протянула Ира. Вчера она закатила допрос с пристрастиями, куда еду и с кем, а главное зачем. Я сдалась и рассказала про Антона, про его красивые ухаживания и свою давнюю любовь. Сестра аж загорелась, визжала как маленькая, едва не летала по квартире. Радости у нее было больше, чем у меня, кажется. А потом началась лекция про «предохранятся — это важно для всех», а еще Ирка какие-то таблетки мне запихала в сумку, и презервативы. Откуда у нее столько этого добра, я знать не знала. Но отказы сестра не приняла.

— Ир, если у тебя все…

— У вас «это», — выделила она интонационно, — было?

— Что? Нет! — краснея, ответила я. Щеки моментально залились румянцем. Сердце сжалось в тугой комочек, а в мыслях всплыло, как мы лежали в обнимку, и как было хорошо.

— Почему? Вы чем там занимались, дети мои?

— Чем-чем? Фильм смотрели, потом уснули вместе. Что люди сразу должны этим заниматься? — выпалила на одном дыхании.