Ненавижу. Скучаю. Люблю

— Заткнись, — прорычал Антон, испугавшись, что Юлька услышат и не так поймет. — Заболел я. Если переживаешь, можешь в гости заехать. Ладно, мне таблетку принимать, позже наберу.

Витя не успел ни слова сказать, как Леваков скинул. Пальцы сами набрали номер Снегиревой, почему-то безумно захотелось услышать ее голосок, и увидеть бы конечно, но это совсем за пределами мечтаний. По крайней мере сегодня.

— Привет, — Юлька ответила буквально сразу, кажется, она улыбнулась. Антон закрыл глаза, представляя себя рядом с ней, и вдруг горло болеть перестало, а головная боль… ну не такая уж и серьезная эта боль.

— Привет, я заболел. Прости…

— Заболел? Сильно? — интонация с радостной сменилась на тревожную.

— Сильно, но это не лечится. — Игриво произнес Антон. Наверняка Юлька сейчас смутится, глазки в пол опустит, губу нижнюю облизнет. Ох, как она все-таки забавно робеет перед ним. Загляденье.

— Что-то серьезное? Господи, Антон…

— Эй, да нет… я… ну в другом смысле. В этом ничего такого. — Шутка явно не удалась. Про себя Леваков усмехнулся, но в реальности постарался исправиться. Еще подумает чего не того, обидится. — По тебе соскучился.

— Антон, серьезно! Что случилось?

— ОРВИ обычное, не бери в голову. Придется немного отсидеться дома. Но я честно буду тебе писать и звонить, могу даже по видеосвязи. Хочешь увидеть меня в образе домашнего мальчика?

— В семейниках и под одеялом? — прыснула Юля.

— Что это в семейниках? — надулся Антон. Он-то всегда носил обтягивающие боксеры. Не дед ведь.

— Ну, образ домашнего мальчика же, — сквозь смех говорила Снегирева. Они еще минут пять повисели на линии, а потом Юля побежала на пары, оставляя Левакова в обществе подушки, одеяла и шарфа, который мама намотала пару часов назад.

Болезнь так быстро не отступила. Горло у Антона сперва просто болело, а через два дня начался кашель. Противный такой, мешающий спать. Хорошо ингалятор дома был, и мама сразу сориентировалась: заставила пользоваться, ну и проверяла, чтобы сын выполнял процедуры строго по времени.

Минусом, конечно, стало отсутствие Снегиревой. Антон так скучал по ней, что казалось еще больше болеть начал. Она ему уже и во сне снилась, и наяву виделась. Одним словом — сходил с ума медленно и мучительно. В один из дней в гости риехал Витя, с корзинкой фруктов.

— Мог бы Юлю привезти с собой, — бурчал Леваков, кутаясь в одеяло.

— Ну, так-то мог бы, но команды не было, — усмехнулся Шест. Взял яблоко из корзинки и смачно откусил кусочек, закатывая глаза.

— Как она там? Ее никто не обижает?

— А я почем знаю? Мы с ней не кентуемся.

— Ну да, у тебя ж там любовь с девушкой в горчичной юбке, — припомнил Антон. И эти слова почему-то так задели Витю, он в момент помрачнел, а потом и вовсе кинул яблоко обратно в корзину.

— Рита не моя… любовь, — выплюнул Шестаков. Поднялся с кресла, стоявшего в угловой части комнаты, и подошел к панорамному окну. Закинул руки в карманы, всматриваясь куда-то вдаль. Его душа — потемки. Его прошлое — закрытая книга. Все говорят, Витя — веселый и компанейский парень. Но сейчас Антон, словно другого человека увидел, того, кого не знал никто из их общего круга.

— Между тобой и… Ритой, что-то произошло? — аккуратно поинтересовался Леваков.

— В наш выпускной… — произнес Витя. Кажется, это была болезненная тема для него. — Вру. Я просто изначально ошибся. Я из-за нее не могу больше общаться с пацанами из школы. Не перевариваю их рожи, до тошноты! Так и впечатал бы каждого лицом в асфальт, — последнюю реплику Шестаков процедил сквозь зубы. Руки его сжались в кулаках, а сам он будто выпустил шипы.

— А почему не впечатал? Знаешь, — Антон опустил голову, вспоминая свои ошибки молодости. Теперь за них было стыдно. — Я вот в свое время тоже не врезал уродам в школе, а один наш рыцарь врезал. Честно сказать, я даже немного завидую его решительности.

— Я бы может тоже врезал, — Витя повернулся, глаза его покрылись пленкой, казалось, в них поселился туман, закрывающий душу от света. — Но не было в этом никакого смысла. Единственным дураком в итоге оказался я. Ладно, пойду. Что-то покурить захотелось.

— Я думал, ты не куришь.

— Не курю, — усмехнулся Шест. Подошел к дверям, затем оглянулся и посмотрел на Антона, каким-то уж больно грустным и отчаянным взглядом. — Просто никак не могу понять, почему она так поступила. Поэтому и курю. Только в эти редкие моменты. Бывай, болеющий романтик.

Глава 30

Юля

Жизнь налаживалась, по крайне мере, мне так казалось. Засыпала я под голос Антона или его забавные сообщения, просыпалась опять же с смс-ками «доброе утро» или «я соскучился». И дни вдруг солнечными стали, и птички запели громче прежнего, даже дорога до универа перестала утомлять.

Да, безусловно, я скучала по Антону. Никакие телефоны не заменят реального общения. И конечно, Леваков не раз приглашал в гости, он готов был отправить за мной такси или личного водителя отца. Только я отказывалась. Неудобно как-то, что его родители подумают? В целом, и хотелось, и кололось.